"Если мы будем преданы Богу, исполняя волю Его так, что заслужим Божью благодать, то с помощью Святого Духа легче воспротивиться нам духу нечистому". [83, с.617,629].

Разумеется, в таком контексте учение о свободе воли было неприемлемым. По Пелагию, благодать Бога являлась чем-то желательным и вспомогательным, но отнюдь не главным в нашем спасении. Церковь начала борьбу с ересиархом: с жесткой критикой и осуждением выступили Августин, Иероним, Иоанн Кассиан и др. В то время это было уже нечто более серьезное, чем споры с еретиками периода римских гонений на Церковь. Уже целое столетие христианство развивалось в направлении "государственной религии", все дальше отходя от евангельской простоты и святости. В 392 г. Константинопольским эдиктом язычество было запрещено, но еще раньше, в 380-381 гг., император Феодосий I объявил христианство единственной религией в Римской империи. В конце IV в. языческие храмы уже разрушались, а сами язычники - жестоко преследовались. Церковь торжествовала окончательную победу и не сумела справиться с искушением отомстить своим бывшим гонителям. [54, с.98].

В такой обстановке, в начале V в., учение Пелагия о независимости свободной воли как от первородного греха, так и от благодати показалось Августину более опасной ересью, чем старая вера народа в судьбу. Официально он по-прежнему выступал против последней (например, "О граде Божьем" V,1), но на практике, не сумев победить, своим учением об абсолютном предопределении, на наш взгляд, в значительной степени возродил языческие суеверия о неумолимом роке, только "освятив" их христианской терминологией. Надо ли говорить, что многим людям, в те годы поневоле вошедшим в Церковь, это новое "христианское" учение показалось знакомым и пришлось по душе? Так Августин, защищая свободу Бога, оставил без свободы человека, тем самым лишая смысла величественный план искупления; не дав ни малейшего шанса на спасение, он объявил б'ольшую часть человечества предопределенной Богом к аду, включая детей и младенцев, умерших некрещеными. [130, p.439].

Другими словами, в полемике с Пелагием Августин сам перешел очевидную грань, за которой осталось Евангелие. Обладая большим и заслуженным авторитетом в Церкви, он создал прецедент, и с тех пор, ссылаясь на его учение о предопределении, языческая Мойра продолжала занимать умы многих христиан. В этом смысле Августин недалеко ушел от своего юношеского следования манихейству. Однако в ту эпоху язычество еще было слишком хорошо известно, и многие проницательные люди в Церкви обвинили Августина в фатализме. [154, p.370]. Когда все же сторонники последнего взяли верх, возникло "полупелагианство", которое на какое-то время объединило христиан, признававших истинной в этом вопросе веру ранней Церкви, или сотворчество благодати и свободной воли человека в деле его спасения.

В одном из последних своих трактатов, "О предопределении святых" (428-429 гг.), Августин, размышляя над тем, что означает: "кто-то хочет" или "не хочет" верить в Бога, - пришел к пессимистическому заключению в отношении свободы воли. Он пишет: "...И вот первые, поскольку они хотели, уверовали; вторые же, поскольку не хотели, не уверовали. Таким образом, милость и наказание были проявлены в самих их произволениях... Милость, по которой Он полностью освобождает, и истина, по которой праведно судит, равно непостижимы". [130, p.503,504]. Та же мысль в другой поздней книге Августина выражается еще более откровенно: "...Действует Бог в сердцах человеков, склоняя воления их, куда бы ни пожелал Он - к доброму ли, ради милосердия Своего, к злому ли, ради заслуг их, - по суду Своему, иногда явному, а иногда тайному, всегда, однако же, правому". [4, с.554].

Так Августин посеял семя, которое стало семенем раздора для Христовой Церкви. До сих пор, помимо всех деноминаций, христианство, по большому счету, делится на два противоположных лагеря: сторонников и противников абсолютного предопределения. Пелагий был объявлен еретиком и, после публичного осуждения его учения в 418 г. и 431 г., почти забыт. Но "реакция" Августина на идеи Пелагия продолжала жить. Все люди - грешники, и все одинаково заслуживают вечной погибели. Спасенные - спасены исключительно благодатью Божьей, по Его ничем не обусловленной воле. Неспасенные - не вправе роптать, так как они заслужили своей греховностью смерть. Идущие в ад некрещеные младенцы - это вопрос, вызывающий ненужные эмоции, а потому о нем не следует много говорить.

И вот эта доктрина была объявлена в V в. составной частью христианской веры. Непредвзятые исследователи видят в ней несомненную связь с учением стоиков. [70, с.199]. К чести Церкви, следует сказать, что она никогда вполне не приняла данный взгляд Августина. Все отцы и учители Церкви говорили только о предопределении Богом людей к спасению, но никак - к вечному осуждению. [145, p.943]. Восточное христианство сразу же и навсегда поддержало учение о синергии благодати и человеческой свободы, в несколько искаженном виде в то время представленное в "полупелагианстве". Запад какое-то время официально держался линии Августина, но уже в начале следующего столетия отказался от веры в "двойное предопределение" и стал так же близок к осуждаемому ранее полупелагианству. [136, p.138]. Когда же Лютер и Кальвин в XVI веке возродили во всей целостности это жесткое учение, католическая Церковь окончательно от него отказалась. Да и сами протестанты практически сразу разделились во мнениях по этому принципиальному вопросу.

2.6.3. ИОАНН КАССИАН

Иоанн Кассиан, один из основателей монашества, в V в. по Р.Х., когда в Церкви возникли разногласия из-за столкновения позиций Августина и Пелагия, возглавил сторонников "третьего мнения" (так называемых "массилийцев", или "полупелагиан"). Кассиан в учении Августина увидел угрозу христианской морали, ибо абсолютное предопределение представляло бессмысленными какие-либо нравственные желания или действия людей. Первородный грех, по Кассиану, повредил свободную волю, но не уничтожил ее полностью. Человека влечет к греху, но он, с помощью Божьей благодати, может сам противостоять ему и совершать добрые дела. Благодать дается всем людям, но принимают ее не все, почему одни спасаются, а другие идут в погибель. Предопределение, вслед за Иоанном Златоустом, учеником которого был Кассиан, объясняется исключительно предведением Господа, откликнется человек на Его благодать или нет. [118, т.1, с.695; т.2, с.363].

В своей книге "О божественной благодати и свободном произволении, как производителях духовной жизни" Иоанн Кассиан писал: "Бог многоразличными и непостижимыми способами устрояет спасение наше: в желающих и ищущих спасения Он усиливает желание, а в не имеющих желания возбуждает оное; помогает исполнению спасительных желаний наших... всюду производит все - возбуждая, содействуя и утверждая, - но без нарушения данной Им же свободы". [34, с.129,130].

И Пелагий, и Августин духовные понятия "благодать" и "свобода" пытались обсуждать почти исключительно на рационалистической основе. Иоанн Кассиан, апеллировавший к духу Евангелия, в таком положении не был услышан противоборствующими сторонами. Его "надспорная" позиция была названа недоброжелателями "полупелагианской" и осуждена Западной Церковью. [62, с.225,226]. Полупелагианство - название явно неверное, т.к. сторонники "третьего взгляда" тяготели не к ересиарху Пелагию, а к апостольской вере, и их понимание проблемы, в своей сущности, было близко к Писанию. Несомненной же ошибкой Кассиана и его последователей было утверждение, что "начало веры" проистекает исключительно из свободной воли человека, и лишь затем ему даруется Божья благодать.