"Как бы от брюк не заблудиться!" - наконец посетила самоуверенную голову трезвая мысль.

Валентин бросился за переполненной грибами одеждой, чтобы использовать ее по отличному от опят назначению, так как вовсю холодало. Но как всегда хорошая мысля приходит опосля. Прицел на штаны к визиту "хорошей" окончательно сбился.

Валентин брал вправо, круто менял курс на обратный... И ничего подобного. Вроде, вон лесок, где полчаса назад опятами гардероб набивал. Войди в него и сразу запнешься о штаны с грибами. Нет. В который раз розовые надежды сменялись черными матерками.

Если Валентина и кружил лесной бес, он вволю похохотал над объектом. Как этот крепыш, грудь полногрудая и сплошь в паутине, живот арбузиком, тоже в трухе, под ним матрасно-полосатые трусы дедовского - до колен - покроя развеваются, кепочка-волан козырьком набок сбилась, в каждой руке по ведру грибов, с вытаращенными глазами - для лучшей в сумерках видимости, - как он, семеня грязно-белыми кроссовками, носится туда-сюда по полям, лугам и перелескам.

– Васька! Колька!
– кричит охрипшим голосом.

Вокруг темнеет. Дождик не перестает. Сеет и сеет грибной. Да Валентину не до них. Хотя ведра с будущей икрой не бросает. Раза два упал, рассыпал. Почти на ощупь собрал сырье для любимого блюда. То есть, надежду на спасение Валентин не терял. Правда, в один момент согласился с мыслью, если и удастся выйти сегодня к людям, то не больше чем в трусах и кепочке. После чего поставил ведра на дорогу, с остервенением уничтожил на груди, животе, ляжках и других сладких местах полчища комаров, подхватил ведра и, не отвлекаясь на поиски штанов, зашагал по дороге в направлении Турецка.

Бес, ответственный в тот день за грибную охоту Валентина, сучил от радости ногами. Славно он мозги запудрил поднадзорному клиенту.

Крякнул от досады, лишь когда на часах стрелки отметили четверть первого. В этот исторический момент Валентин закричал на всю ночь:

– Ура!!!

Темнота, что была прямо по курсу, замигала огоньками. Валентин побежал к ним. Но когда лесная дорога уперлась в асфальт, озадаченно присвистнул.

"Ё-мое! Это ведь Сучки!" - с ударением на последнем слоге удивился Валентин.

Да уж - вышел он не к Турецку, как планировал, а, дав 180-градусного кругаля, уперся в Сучково. И прямо в пекарню.

– Тетенька, дай хлебца пожевать!
– впавшим в детство голосом попросил Валентин, толкнув дверь буханочного производства.

– Ты откуда, дяденька, такой голенький?
– спросила "тетенька", что была никак не старше Валентина. Зато формами опережала полуночного гостя. Пышная да щекастая, румяная, как из бани.

– По грибы ходил, - объяснил Валентин.

– Это что - нынче опята, когда в трусьях, лучше попадаются?

– Заблудился.

– Слышал песню: "Я в трех соснах заблудилась! Ты в трех соснах блуданул!"

Пожевав хлебца, Валентин описал "тетеньке" бедственное положение:

– Сыновья под Турецком в лесу остались, запаниковались поди уже!

– Потеряли родителя, который штаны проблудил! Пошли, грибничок. А вот одеть тебя не во что.

Под окнами стоял мотоцикл. "Тетя" лихо завела трехколесный транспорт.

Они издали услышали шум поисковых работ. Рычанье мегафона. Выстрелы из ружья.

– Здесь останови, - попросил Валентин "тетю".

Он сробел: вдруг впереди жена. Чревато последствиями - влететь под суровые очи в трусах с пышной дамой на мотоцикле... Доказывай потом, что не блуданул, а заблудился.

Ночь стреляла, орала, свистела. Время от времени рявкал мегафонный голос. В ручной усилитель пьяно горланил брат Иван: "Внимание! Валентин! Даю ориентир". И стрелял из ружья. Вдруг скомандовал в тот же мегафон: "Поднять вертолеты!"

"Они что и МЧС организовали?
– ужаснулся Валентин и побежал на голоса.
– Это сколько денег за "вертушки" платить?!"

В центре поисков светили фары машин. В кустах мелькал фонарик, оттуда доносился жалостный голос жены: "Валя! Валя!" И слезливый сестры: "Брат! Мы здесь!"

"Как это она пошла на убытки, бросила шандычный пост?" - подумал Валентин.

Подкатила машина кума.

"В Турецке его нет, я всю деревню обегал", - доложил Петя.

– Поднять вертолеты!
– снова замегафонил брат.

– Кого потеряли?
– вышел на свет Валентин.

– Нашелся! Нашелся!
– закричали сыновья.