— Расскажи нам, Константин, как мы сейчас будем себя вести, — попросил Петрушин, не меняя тона. — Только без всяких там загогулин, а сразу — кто что делает.

Петрушин верно мыслит. Если кто-то в тех кустах есть, мы все уже у них в секторе. Если там пулемёт или снайперка — это гарантированно братская могила. Они вверху, лежат удобно — мы их не видим. Мы внизу, как на ладони, топаем в колонне по одному, и укрыться нам совершенно негде. Развернуться и топать обратно — тут ведь даже и не пробежишься, — сразу поймут, что вычислили их, и с таким же успехом отработают в спину. Короче, можно сразу прыгать в пропасть, это вернее, хоть мучиться не будешь!

Единственный шанс у нас есть — это добраться-таки до тех кустиков. Мы живы до тех пор, пока гипотетический противник в кустах не понял, кто мы такие. То есть всё, что мы сейчас можем сделать — это вести себя примерно и правильно. А поведение — это уже прерогатива психолога...

— Идём как ни в чём не бывало, — предложил Костя. — Мы с Жекой молчим. Рашид и Серый разговаривают по-чеченски о делах насущных. О том, как славно нам всем будет, когда мы переберёмся через границу и спрячемся от злобных федералов, которые нас зачем-то ищут. Не шёпотом, не напрягая голос — обычным тоном. Ну, может быть, чуть тише обычного тона, мы тут всё-таки не на прогулке. Метров через сто они начнут разбирать отдельные слова, будут прислушиваться. Ещё через сто — сто пятьдесят должны понять, о чём речь, и принять нас за своих. Если мы скверно сыграем и они нашей игры не примут, тогда мы очень быстро умрём... Вася?

— На приёме, — шёпотом ответил Вася.

— Да ни фига ты не на приёме, — поправил Костя. — Забудь, что у тебя рация есть. Как они начнут разговаривать, считай. На каждом двадцатом счёте вставляешь короткую фразу по-чеченски.

— Зачем? — не понял Вася.

— Пятеро идут, двое болтают, остальные молчат... Короче, массовки нет, — пояснил Костя. — Не очень натуралистично. Тем более, болтают через третьего, который между ними, как буфер, и почему-то молчит... Он что — глухонемой? Если третий будет вставлять фразы, так лучше. Ты верь мне, я знаю, что делать...

— Ладно, — кивнул Вася. — Когда считать?

— Как они начнут болтать, — Костя вдруг вспомнил: — Да, просьба: фразы должны быть сугубо пацифистскими. Никаких допросных тем. Ты понял?

— Понял, — успокоил Вася. — Сделаем...

Костя тоже верно мыслит. Не просто верно, а единственно правильно. За то и держим. Если заговорим врага, они примут нас за своих, дадут дойти до кустов, вылезут навстречу с расспросами... Ух, как это будет здорово! Если там никого нет, а Васе просто почудилось, и всю эту комедию мы ломаем для валунов и кустов... Вот это мы посмеёмся! До заворота кишок.

Но сначала надо дойти...

— Поехали, — через некоторое время вполголоса скомандовал Петрушин. — Подходим на дистанцию слышимости отдельных слов.

Поехали. Петрушину в этом плане можно доверять безоговорочно. Он и Вася с точностью до десятка метров могут навскидку вычислить, на каком расстоянии находится источник звука, в любой местности: в горах, на равнине, в городе, в лесу. Работа у них такая.

— А там надёжно? — спросил я по-чеченски Рашида.

— Где? — абрек от неожиданности даже обернулся.

— В том месте, где ты хочешь нас спрятать от этих проклятых гяуров.

— А, это... — Рашид судорожно вздохнул. — Слушай, совсем тупой стал... Да, там очень надёжно. Ни одна собака не узнает...

Это просто замечательно, что первым идёт Рашид. Это всех нас спасает. Не потому, что его убьют первым, а остальные успеют укрыться. Тут укрыться негде. Просто Рашид — чеченец. Явно и ярко выраженный...

— Гу тях ду тхо! [16] — браво рявкнул Вася.

— Не ори, не дома, — шёпотом напомнил Костя. — Я же просил — нормальным голосом!

— Из няк мич бедаш бу? [17] — спросил Вася нормальным голосом — исправился.

— Не части, — буркнул я на правах сзади идущего. — Сказали же, считай до двадцати.

— Задолбали! — злобно прошипел Вася. — Чего вы меня сегодня все тыкаете? Нашли пацана...

Так вот, это здорово, что Рашид — чеченец. Если кто-то оттуда смотрит в прицел, видят в первую очередь его бородатую физиономию, а потом уже всех остальных — мельком, урывками, потому что мы шагаем след в след. И хорошо, что он высок ростом и плечист. Мелкого Васю за его спиной вообще не видят...

— А там у тебя родственники или просто кунаки? — я продолжал необременительно общаться с Рашидом.

— Там все — мои кунаки, — на этот раз Рашид отреагировал с ходу. — Но такие, что даже лучше родственников. Ты не думай, вам совсем не о чем волноваться. Сами придёте и увидите...

— Цаа хум ца го [18] , — очень гармонично вставил Вася, как будто в беседе участвовал.

— Молодец, — шёпотом одобрил мне в затылок Костя. — Понимает политику партии. А вы бы не только о делах, но и пошутили как-нибудь. Чтоб не в напряг. Ну, например, по поводу Васи. Да, надо ему имя придумать. Пусть будет Мустафой.