— Этого малыша будем звать Мустафой, — сказал я Рашиду. — Он сегодня маленько не в духе. Но вообще, он парень что надо...

— Цаа хум цахез [19] , — уныло провозгласил Вася.

— Мустафа грустный что-то, — сказал Рашид. — Всё так хорошо идёт, мы скоро будем кушать чепилгаш и жижиг-галныш...

— Он просто устал, — объяснил я. — В последние несколько дней федералы нас просто достали. Житья от них не было...

Костя неплохо придумал с привлечением Васи к беседе. Точно, как будто какая-то массовка вырисовывается, и он между нами не выглядит странно молчащим буфером. Как и каждый разведчик, Вася владеет набором обиходных фраз на чеченском. Правда, этот набор предназначен для допроса в жёстком режиме (все чеченцы знают русский, но когда на родном — доходчивее), но в нём встречаются и нормальные выражения, как говорит Костя, сугубо пацифистского характера...

— Со тухш ву, джалеш! — неожиданно сбился с курса Вася. — Отрядаш кюгал дал мнла ву дещ?! Буш мича бу? [20]

— Де дика хула хун! [21] — подтвердил Костя — внёс свою лепту, языковед хренов.

— По-моему, у Мустафы температура, — Рашид затравленно втянул голову в плечи. — Точно, он здорово устал.

— А вот этого не надо, Вася, — прошептал я в затылок разведчику. — Мы уже подходим, могут неправильно понять...

— Это жопа, — так же шёпотом пожаловался Вася. — Мы тут — как в тире, блин...

До кустов осталось метров пятьдесят, тропа стала шире. Тридцать метров... Я с трудом сдерживал себя, чтобы не рвануть во все лопатки вперёд...

В этот момент из кустов на тропу вышагнул мужик с автоматом.

— Кто такие? — по-чеченски он говорил скверно, по-моему, даже хуже Васи. Автомат в руках, ствол смотрит на нас. — Стой на месте, не ходи!

— Ты, наверное, хотел поздороваться? — Рашид остановился и выровнял ствол карабина в горизонтальном положении. — Сам кто такой? Чего тут делаешь? Почему плохо говоришь — ты не нохчо, что ли?

Хорошо получилось! Как-то по-хозяйски, как будто Рашид вышел из дома и увидел в своём дворе постороннего. А вообще, мог бы и не спрашивать насчёт нохчепринадлежности. Товарищ смуглолиц, хоть и коротко острижен, но видно, что зело кучеряв...

— Мы — бригада командир амир Абу, — заученно протараторил смуглолицый. — Воины джихада. Ты кто?

— Так это кунаки твоего родственника, Рашид, — я шагнул вправо и встал рядом с абреком — тропа стала шире, теперь можно. — Пусть по-русски говорят, зачем человеку язык ломать?

— Какой-такой родстник? Кто такой?

По-русски смуглый говорил не лучше. И как таких в патруль пускают? Безобразие.

— Халил зовут, — нехотя буркнул Рашид. — Зять мой. Сестра замужем.

Далее, по идее должны были последовать дурные вопросы из серии: какого чёрта этот родственник тут делает и почему крадётся в обход?

— Халил? — смуглый слегка засомневался. — Когда жинилса? Как жина зват?

— В январе, — Рашид говорил как будто через силу. — Сестру мою зовут Земфирой. Я Рашид Музаев. Я в розыске, поэтому пришёл...

— А, Земфира! — смуглый вдруг моментом успокоился, махнул рукой и громко сказал по-арабски: — Это свои. Это Халила родственник.

Это хорошо, что они не в курсе насчёт Земфиры. Всё правильно, Абу наверняка не со всеми подряд болтает о своих исполнительницах, тут должен быть какой-то режим секретности...

Из кустов разом встали трое. Один с «СВД», второй с пулемётом, третий с автоматом. Вот так, а мы гадали: если с пулемётом — хана, если со снайперкой — хана, а тут полный комплект. Пулемётчик, снайпер и два стрелка. Дважды хана, короче.

— Пошли, пошли, — тихонько прошептал сзади Петрушин. — Ещё чуток пройти надо, узковато...

— Нам тут теперь до ночи стоять или как? — уточнил Рашид.

— Давай, давай — иды суда, — разрешил смуглый, доставая из кармана «разгрузки» рацию. — Сичас будим гаварыт...

Мы двинулись вперёд. Тропа постепенно разъезжалась, через пятнадцать шагов доставало места для троих. Ещё несколько шагов — вот они кустики! — и мы практически на дистанции штыкового боя...

— «Орёл», пусть Халил к трубке подойдёт, — сказал смуглый в рацию по-арабски. — Тут его родственник пришёл. Пусть пару слов скажет.

— Ладно, — шепеляво ответила рация на том же языке. — Подожди, я сейчас позову...

Мы расположились напротив патруля арабов, буквально в двух метрах. Можно работать. Все четверо супостатов пялились на Петрушина. Точнее, на его косынку, скрывавшую лицо. Петрушину места в шеренге не хватало, он пытался втиснуть свои могучие габариты между мной и Костей и потому получилась секундная заминка...

— У Халила тут целое море родственников, — неприятно осклабившись, сказал по-арабски пулемётчик. — И никто из них понятия не имеет, как поступает Халил со своими жёнами.