– Не сейчас.

Картер опустил взгляд и встряхнул девушку; её глаза оставались открытыми, она смотрела в потолок. Он усмехнулся ей в лицо. Потом поднял глаза.

– Что за идея?

– Да тебя это не интересует.

– Ну, попробуй.

– Оставим это. Я думаю, у тебя не получится.

– Ну скажи, что это! Скажи!

– Я лучше объясню, если закурю.

– Лучше не надо, Джим.

– Хорошо. Я обрисую в двух словах. Собственно говоря, меня на эту мысль натолкнул ты.

– Как? Говори скорее.

– Когда ты сказал, что людям нужно что-то другое. Ты абсолютно прав, Лесли. Это был великий сюжет.

– Лучший со времен Библии.

– Слишком хороший, чтобы предоставить его прессе. Ты попадешь в круг, Лесли. Теперь у тебя есть шанс.

– Я это знаю. Я это планировал. Я все записал.

– Да?

– Да, да, все. Это в моем чемодане. Не подходи, Джим. Я ещё не решил.

– Что ты ещё не решил?

– Каким будет жанр. Самое главное - жанр. Рассказ или драма? У автора есть выбор, но нужно сделать его правильно.

– Я вижу это как трагедию.

– Трагедия... Да - история угнетенного гения. Сила, противостоящая возрождению. Я думал об этом, Джим, с самого начала. Мы им покажем. Только... я не совсем уверен насчет конца...

– Нужно подумать. Конец должен быть хорошим?

– Хороший? Что хорошего?

– Может быть, оставим его открытым?

– Нет. Он должен быть четок, - нож дрожал.
– Если у истории нет конца, люди теряют терпение.

– Людям нравятся хорошие концы.

– Придумай какой-нибудь. Ты же человек с идеями.

– Я?
– Ларкин пожал плечами.
– Рядом с тобой я просто дилетант. Ты все так точно рассчитал и сделал. Тебе больше нечего посоветовать. Если ты хочешь хорошего конца, ты сам его придумаешь.

– Я знаю, но...

Лицо Картера пошло пятнами. Он смотрел мимо Ларкина на электрическую лампочку.

– Это трудно. Для художника, - пожаловался он.
– А время не терпит. И первая страница номера не может оставаться пустой.

– Ее ничем не заполняют. Точно, Лесли. Смат держит её для тебя. И ждет.

– Им нужны мои материалы.

– Займись ими сейчас же. Ты можешь писать на полке.

– Что мне писать?

– Дай факты. Так же, как всегда.

– Мои репортажи не правят. Все знают, что там читая правда.

– Да. Но нужна последняя глава. Принести твою машинку?

– Не шевелись, я сам, - жалобно вскрикнул Картер.
– Опять спешка... Я думал, у меня наконец-то будет время, - пальцы его сжались. Зубчики ножа впились в кожу.
– Почему вечно такая спешка?

– В этом виноваты только мы. Все в наших руках.

Спокойный голос, нейтральные слова, не обращай внимания на сухой язык. Оцени расстояние и успокой нервы. Оставайся немного сзади. Оставайся немного сзади.

– Нужно все время принимать решения. Без этого было бы легче, тяжелая голова качалась туда и сюда. Лицо стало злым.
– Как можно сосредоточиться под шум машин?

– Подожди, пока они проедут. Сейчас снова станет тихо.

Следи за ножом! Следи, как он отодвигается от кожи, расстояние в три дюйма, шесть дюймов...

– Я думал, здесь будет спокойно.

– Это было не так уж плохо.

– Наверное, поменялся свет.

– Возможно. Сейчас светофор снова переключится на красный.

Картер прислушался.

– Шум перестал.

– Ты не хочешь сходить посмотреть?

– Я не хочу смотреть, - Картер поднес руку к лицу.
– Не хочу.

– Тогда предоставь это мне. Я выгляну наружу.

Теперь он был свободен и шагнул в проем двери. Картер сидел ещё на корточках, спрятав лицо. Нож поднимался выше, выше. Нога Ларкина рванулась вперед.

Раздался смачный хруст.

Когда Картер дернулся, Банти отбросило в сторону. Она откатилась подальше. Теперь Джим был между ними и стоял, готовый к прыжку. Человек в куртке с трудом наклонился вперед и схватился за подбородок. Что-то сверкнуло.

– Беги, Банти! Беги в другую комнату!

Джим не знал, убежала ли девушка. Его внимание сосредоточилось на звуках, которые доносились снаружи. Картер опустил голову.

Очень мягко Ларкин сказал:

– Лесли...

Нет ответа.