Новый этап в изучении романа начался только после Великой Октябрьской революции, когда в архиве Петропавловской крепости была найдена черновая рукопись "Что делать?". В 1929 г. она была опубликована Издательством политкаторжан. {Н. Г. Чернышевский. "Что делать? (роман, писанный в Петропавловской крепости) в первоначальном виде. Под редакцией и с примечаниями Н. A. Алексеева. М., Изд-во политкаторжан, 1929.
– Это издание существует в двух вариантах: первый - тиражом 4000 экземпляров, второй 5500. Второй вариант был отпечатан по тому же набору, что и первый. Во втором есть отсутствовавшие в первом "Предисловие" от издательства и оглавление; несколько отличны титульные листы, различны фигурные концовки на стр. 464. По сообщению Н. М. Чернышевской (в письме ко мне от 10 февраля 1971 г.), второй вариант был выпущен по не рассыпанному еще набору, когда первый разошелся "молниеносно".} Это издание представляет собою результат продолжительного, поистине героического труда Н. А. Алексеева. {До того два отрывка (глава четвертая, 17, и глава пятая, 18) были напечатаны им же в издании: Н. Г. Чернышевский. 1828-1928. Сборник статей, документов и воспоминаний. М., 1928, стр. 19-28.} Незадолго до того им был расшифрован дневник Чернышевского. Как известно, помимо трудностей с чтением вообще не очень разборчивого почерка Чернышевского, {Неразборчивость усиливалась, вероятно, и тем, что привыкший писать металлическим пером Чернышевский в крепости принужден был снова обратиться к гусиному: заключенным стальные перья не выдавались; см.: И. Борисов. Алексеевский равелин в 1862-65 гг., стр. 576; Лемке, стр. 363.} им была выработана сложная полустенографическая система сокращений и условных обозначений многих грамматических форм и оборотов. {Н. А. Алексеев. "Шифр" Н. Г. Чернышевского.
– Красный архив, т. 3(76), 1936, стр. 221-225; . О рукописи Чернышевского. Вопросы стенографии и машинописи, 1928, Э 12, стр. 3-5.} Исключительно ценная для своего времени работа Н. А. Алексеева сегодня уже должна быть признана устарелой и не соответствующей требованиям нынешней текстологии. Полную транскрипцию всей черновой рукописи в 1973-1974 гг. наново осуществила Т. И. Орнатская, ее труд и печатается в настоящем издании: в нем, как может легко убедиться читатель, многое прочтено иначе, многие главы и параграфы поставлены в иных местах, впервые воспроизводятся все недописанные фразы, зачеркнутые места и пр. Только теперь становится возможным изучить в деталях всю историю создания романа.

С выходом романа в Издательстве политкаторжан проблема текста существенно осложнилась. Дело в том, что первоначальный черновик не просто перебелялся, а при этом существенно переделывался: что-то сокращалось, что-то, наоборот, расширялось. Текст все время правился стилистически, а в ряде случаев отдельные места исключались в предвидении цензуры. Во всяком случае первоначальный текст начисто опровергает предположение В. Н. Шульгина, будто бы черновая редакция мало чем отличалась от беловой и что Чернышевский переписывал роман для того, чтобы иметь запасной экземпляр на случай утраты белового. {В. Н. Шульгин. Очерки жизни и творчества Н. Г. Чернышевского. М., 1956, стр. 84.
– Дошедший до нас черновой текст опровергает и сообщение Н. В. Рейнгардта, будто бы роман писался "на обрывках" (цитированная выше статья в "Современном слове").}

Творческая история романа остается еще далеко не разработанной. Следует иметь в виду, что роман писался безостановочно и работа над ним шла одновременно по разным линиям. По мере того как определенная часть завершалась, Чернышевский перебелял ее, а точнее говоря, перерабатывал, нередко расширяя отдельные места. Завершенный текст сложными путями отправлялся в редакцию "Современника". Но в то же самое время Чернышевский писал роман и дальше. При этом отдельные листы, на которых были начаты те или другие отрывки, почему-либо не удовлетворившие автора, не уничтожались, а использовались в дальнейшей работе. Возможно, что выданные заключенному листы были на строгом учете, во всяком случае разбрасываться ими не приходилось. Именно таким образом возникли позднейшие записи на листах 34 об. 35, 41-42, 52 об.-59. На них в самом разном порядке находятся отброшенные, но нередко очень интересные варианты и даже другие редакции романа (стр. 715-742 наст, изд.; в дальнейшем указывается только страница).

Для спешной работы было характерно и то, что в черновике окончания романа не было - оно писалось, очевидно, прямо набело: 19-23 главы пятой и глава шестая известны только по журнальному тексту.

2

Сообщение о том, что Чернышевский пишет роман и предназначает его для "Современника", заключенный в "покое Э 11" Алексеевского равелина мог сообщить в одном из не дошедших до нас писем к А. Н. Пыпину, писанных до 18 декабря, 20 декабря или около 24 декабря. {Н. М. Чернышевская. Летопись..., стр. 275.} Во всяком случае Е. Н. Пыпина сообщала об этом своим родителям в Саратов уже 1 января 1863 г. {Н. М. Чернышевская-Быстрова. Чернышевский в Алексеевской равелине. (Переписка Е. Н. Пыпиной с родными 1862-1864 гг.). В кн.: Николай Гаврилович Чернышевский... Саратов, 1928, стр. 304.}

Еще не получив романа и вообще не зная, дойдет ли он, а если дойдет будет ли пропущен цензурой, редакция "Современника" (ее, кроме Чернышевского, составляли в это время Некрасов, Пыпин, Салтыков-Щедрин, Антонович) поспешила сделать на обложке Э 1-2 журнала (возобновленного после восьмимесячного запрета) следующее объявление: "Для "Современника", между прочим, имеются: "Что делать?" роман Н. Г. Чернышевского. (Начнется печатанием со следующей книжки)". Дальше объявлялось о романе Н. Г. Помяловского "Брат и сестра", повести М. Е. Салтыкова "Тихое пристанище" и о комедии А. Н. Островского "Пучина". В общем перечне демонстративность анонса "Что делать?" была несколько ослаблена. {Е. Н. Пыпина в письме к родителям в Саратов 5 ноября 1862 г. сообщала, что объявление об издании "Современника" в 1862 г. после "всех мытарств" было урезано цензурою, в частности не было пропущено имя Чернышевского; тогда редакция вообще отказалась от перечисления имен ближайших сотрудников (Литературное наследство, т. 25-26. М., 1936, стр. 390; объявление см., например, в "С.-Петербургских ведомостях", 1862, 13 ноября, Э 248, стр. 1051, и потом еще несколько раз в той же редакции). Один из запрещенных цензурою вариантов см.: Н. А. Некрасов. Полн. собр. соч. и писем, т. XII, стр. 203-204.}

Тем не менее объявление, надо сказать, не только смелое, но и рискованное. Редакция на самом видном месте называла имя арестованного члена редакции. Притом судьба романа была в это время еще совершенно не ясна: цензурное разрешение Э 1-2 дано 5 февраля, {В. Э. Боград. Журнал "Современник". 1847-1866. Указатель содержания. М.-Л., 1959, стр. 416.} между тем рукопись после случайной потери ее 3 февраля Некрасовым была доставлена ему лишь 8 февраля, {Ведомости С.-Петербургской городской полиции, 1863, 5, 6, 7 февраля, ЭЭ 29, 30 и 31; А. Я. Панаева (Головачева). Воспоминания, стр. 352-356; Е. Л. Воспоминания о Н. А. Некрасове.
– Научное обозрение, 1903, Э 4, стр. 131; А. М. Ловягин. Из бесед с П. А. Ефремовым.
– Русское библиологическое общество. Доклады и отчеты (Новая серия), вып. 1, СПб., 1908, стр. 3.} - значит, раньше 9-го никак не могла быть сдана в набор, - затем корректуры (они были готовы к 19 марта) были, как полагалось, отправлены цензору; а в этот день Э 1-2 уже вышел в свет.

С другой стороны, не зная, как обернется его судьба и успеет ли он дописать роман, Чернышевский явно торопился. {Конечно, этим объясняется передача рукописи в редакцию "Современника" по частям. Совершенно неосновательно предположение Н. В. Богословского, будто бы в пересылке частями было нечто очень тонкое и хитроумное. При передаче романа сразу полностью у членов следственной комиссии, мол, "могли бы возникнуть и наверняка бы возникли сомнения относительно цензурности романа" (Н. В. Богословский. О романе Н. Г. Чернышевского "Что делать?".
– В кн.: Н. Г. Чернышевский. Что делать? Из рассказов о новых людях. Роман. М., 1971, стр. 11-12). Чтобы обеспечить печатание неоконченного романа из номера в номер, единственным выходом (обычным в журнальной практике тех лет) было представление рукописи по частям.} Роман объемом в 27 печатных листов был написан в период с 14 декабря 1862 г. до 4 апреля 1863 г. Все это время шла напряженная борьба со следователями {Роман, разумеется, тоже был одним из звеньев тщательно обдуманной борьбы, но этот аспект просматривавшими "Что делать?" чиновниками уловлен не был. Впрочем, Н. В. Рейнгардт передает, что роман был одной из улик (О Н. Г. Чернышевском, стр. 2); однако нигде в материалах процесса роман не фигурирует. Так же, как Рейнгардт, думал и Н. И. Костомаров (Автобиография. М., 1922, стр. 334).} и продолжалась работа над переводами Шлоссера и Гервинуса; все же в месяц в среднем писалось не меньше шести листов - темп ни с чем несравнимый и неслыханный в истории литературы.

Беловой текст, разумеется, переписывался Чернышевским без каких-либо сокращений. Черновой же, вопреки обычной своей манере, Чернышевский вначале писал также полностью, не применяя издавна выработанной им системы сокращений, - так было написано около половины романа. Далее Чернышевский стал писать краткописью и сделал об этом 23 января 1863 г. ( 17 главы третьей) такую пометку: "Отсюда я начинаю писать сокращенно, как писаны все мои черновые [ру],это я делаю потому, что, надеюсь, Комиссия уже достаточно знакома с моим характером, чтобы знать, что в моих бумагах [нет ничего] и не может быть ничего противозаконного. Притом же, ведь это черновая рукопись, которая переписывается набело без сокращений. Но если непременно захотелось бы прочесть и эти черновые страницы романа, я готов прочесть их вслух (это легче) или дать ключ к сокращениям" (538).