Мисс Пятьдесят Штатов

Аннотация

* * * Из-под двери моего номера торчал краешек конверта цвета лаванды. Я поднял его, вскрыл и увидел внутри листок бумаги с машинописным текстом: «Уважаемый господин Уокер, если завтра в финальном туре меня не изберут „Мисс Пятьдесят Штатов“, я вас убью. Даю вам в этом слово. Я не шучу. Жизнь моя кончится, так почему бы мне не прикончить и вас? Может, мне это даже понравится». Я тотчас показал записку Стаббинсу и Макги. Макги почесал подбородок. — Довольно любопытно. Я смерил его холодным взглядом. — Это чересчур мягко сказано. Мне угрожают убийством. — Любопытно, что на бумажке нет подписи. Как вы догадаетесь, за которую из девиц голосовать? Я перечитал записку ещё раз. — Хм. А ведь верно. Я поначалу и не заметил. Тогда за каким чертом мне вообще прислали эту писанину? — Может, она просто забыла расписаться? — предположил Макги. Стаббинс, Макги и я судим конкурс красоты «Мисс Пятьдесят Штатов», но поскольку главным арбитром был я, а Макги со Стаббинсом наверняка поддержали бы любое мое решение, соискательницы этого вожделенного титула, естественно, норовили оказать давление на меня. — Вы хотите выяснить, кто это написал? — спросил меня Стаббинс. — Конечно. Но ведь у нас десять финалисток. Стаббинс проворно перелистал личные дела девушек. Судя по его виду, он знал, что ищет. Наконец Стаббинс отложил в сторону три папки. — Ну, вот, — сказал он. — Что — ну, вот? — спросил я, заглядывая через его плечо. — Как вы успели заметить, записка отпечатана на машинке. Текст красиво расположен, и в нем нет ни единой помарки. Иными словами, трудился не новичок, — Стаббинс кивнул на три отложенные папки. — Из всех наших финалисток с пишущей машинкой знакомы только эти трое — «Мисс Висконсин», «Мисс Нью-Йорк» и «Мисс Южная Каролина». Я нахмурился. — Все равно не понимаю, почему нет подписи. Неужели и впрямь забыла? Макги улыбнулся. — А вдруг она сначала хотела посмотреть, как вы будете реагировать на угрозу, пусть и анонимную? Увидев, что вы перепугались, она попытается развить успех и назовет себя. — В таком случае её ждет разочарование, поскольку я ничуть не перепугался, — ответил я. — Да, конечно, — согласился Макги. — Но что, если вы сделаете вид, будто струхнули... Я понял, куда он клонит. — Что ж, очень хорошо. Позовите сюда этих троих девиц. Мои помощники быстро выполнили поручение и привели девушек вместе с их наставницами. Оставив последних томиться в коридоре, я пригласил девушек в номер и предъявил им зловещую записку. Гретхен («Мисс Висконсин») с милой улыбкой вернула её мне и спросила: — А почему там нет подписи? — Не знаю. Возможно, автор забыл поставить свое имя. — Я оглядел девиц. Ответом мне было их невинное молчание. Оливия («Мисс Нью-Йорк») тоже оказалась большой мастерицей по части милых улыбок. — А почему вы подумали на нас троих? Финалисток-то десять. — А потому, что только вы трое умеете печатать на машинке! — бодро сообщил Стаббинс. Слегка дрожащими руками я сложил листок и запихнул его в карман. — Не понимаю, зачем кому-то убивать меня из-за какого-то там конкурса красоты. Разве я не был доброжелателен ко всем вам? — Конечно, были, мистер Уокер, — поспешно заверила меня Мелисса («Мисс Южная Каролина»). — Вы такой милый, славный, воспитанный... Я кивнул. — Судить конкурс красоты — та ещё работенка, но я стараюсь быть справедливым и беспристрастным. — Я достал платок и промокнул лоб. — Мне хочется, чтобы та из вас, которая сочинила эту записку, ещё раз хорошенько все обдумала. Ведь не собираетесь же вы и взаправду меня убить! Стоявший за спиной девушек Макги поднял со стола толстую книгу и вопросительно взглянул на меня. Я едва заметно кивнул. Макги выпустил книгу, и она с оглушительным хлопком шлепнулась на стол. Я подскочил в кресле и дико заозирался по сторонам. — Что это было? Кто стрелял?! — Прошу прощения, мистер Уокер, — извинился Макги. — Я нечаянно выронил книгу. Я нервно хихикнул. — А звук был такой, словно кто-то пальнул из пистолета. — Я снова вытер лицо платком. — Вот что, девочки, не забывайте, что я — ваш друг. Я здесь затем, чтобы оказывать вам любую посильную помощь, и если вас что-то беспокоит, я охотно... нет, я с огромной радостью сделаю все, что только можно, чтобы... — И так далее в том же духе. * * * Без нескольких минут девять в дверь моего номера постучали. Открыв, я увидел здоровенного детину, который смотрел на меня взглядом одержимого. — Вы — мистер Уокер, один из судей конкурса красоты? Я опасливо кивнул. — Этому надо положить конец, — решительно заявил детина. — Чему — этому? — спросил я. — Я не допущу, чтобы титул «Мисс Пятьдесят Штатов» достался Гретхен. — Позвольте поинтересоваться, почему? — Потому что я намерен жениться на ней. Я вздохнул. — Заходите и садитесь. Детина устроился на стуле. — Я не могу допустить, чтобы все пялились на нее! — На неё и так все пялились. От Шебойгана до Милуоки. — Знаю. Но теперь конкурс будут транслировать на всю страну. Миллионы мужчин увидят мою Гретхен в этом узеньком бикини! Вы представляете себе, какие мыслишки начнут бродить в их головах? — Детина запустил пятерню в свой белобрысый чуб и отбросил его со лба. — Мы с Гретхен росли вместе. Ходили в один детский сад, в одну школу! Вместе мусолили анатомию! — Вы были настолько близки? Детина засопел. — Надо было покончить с этим раньше, — заявил он. — Сперва эта «Вишневая Королева Монтгомери», потом «Картофельная Принцесса Сибаго», «Яблочная Милашка Макинтоша»... Я все думал, она угомонится, но эти победы только вскружили ей голову. — Похоже, детина был в отчаянии. — Вы хоть понимаете, чем чреват для неё выигрыш этого конкурса?! Она станет знаменитостью, сведет дружбу с разными там толстосумами и видными людьми, сменит пять-шесть мужей, и все, спеклась старушка Гретхен. И ведь на диете будет сидеть беспрерывно, а это вредно для здоровья. Она, когда четыре пуда весила, веселая была и жизнерадостная... Вы уже решили, кто станет этой вашей «Мисс Пятьдесят Штатов»? — Нет, пока размышляю. Детина вскочил и подался ко мне. — Мистер Уокер, если вы выберете Гретхен, я вас убью, честное слово. Мне и жить-то тогда незачем будет. — Он остановился на пороге и добавил: — Последний раз, когда я палил из дробовика по глиняным тарелочкам, расколотил девяносто девять из ста. Все-таки один раз он промазал. Это внушало некоторый оптимизм. Когда детина удалился, я решил, что не помешало бы промочить горло, и наполнил бокал. Мгновение спустя в дверь опять постучали. На сей раз пришла Оливия. Я высунул голову в коридор и огляделся. — Где ваша наставница? Оливия передернула плечами. — Гостиничный врач дал мне снотворных пилюль, а я случайно опрокинула стакан с молоком, и пришлось принести наставнице другой. — Она прикрыла дверь, и мгновение спустя я с удивлением обнаружил, что мы с Оливией бок о бок сидим на диване. От её иссиня-черных волос исходил какой-то терпкий и, казалось, задиристый аромат. Она чуть ощерила белые зубки. — Мистер Уокер, я заметила, что вам, человеку ученому, нравятся женщины с мозгами, наделенные немалым дарованием. Какого вы мнения о моей картине? Поскольку в рамках конкурса оценивалась не только наружность, но и всевозможные таланты, Оливия представила свое живописное полотно. Я не исключаю, что на нем мог быть изображен залитый лунным светом мост. Назывался этот шедевр «Над пропастью держи». Художница придвинулась ещё ближе. — Вы были так добры к нам. Не знаю, как остальные, но я очень вам признательна. — Ее пальчики принялись ползать по моему затылку. — Я буду благодарна за любую, даже самую пустячную услугу, которую вы окажете мне завтра, мистер Уокер. Так благодарна! — Она заглянула в мои глаза; уста её были все ближе, как, впрочем, и остальные части тела. Я вовремя вспомнил о своих предках-пуританах и проворно вскочил с дивана. — Вот что, юная дамочка, — строго проговорил я, — ничего у вас не выйдет. Несколько секунд Оливия пристально смотрела на меня, потом передернула плечами. — Ладно, тогда поговорим начистоту. Это я прислала записку, и каждое слово в ней — святая правда! Усомнившись в святости этой правды, я шагнул к телефону. — Что ж, я вызываю полицию. Оливия усмехнулась. — Валяйте, коли есть охота. Я просто ото всего откажусь. Ваше слово против моего. — Ее глаза сверкнули. — Короче, если завтра я не стану «Мисс Пятьдесят Штатов», считайте себя покойником. С этими словами Оливия выскочила за дверь и была такова. * * * Спустя четверть часа, когда я трудился над вторым бокалом, в дверь снова постучали. Пришла Мелисса. В руках у неё была какая-то бутыль в подарочной обертке. — Скромный дар за все, что вы сделали для маленькой беспомощной старушки Мелиссы, — объявила она. — Очень хороший «бурбон». — Где ваша наставница? — будто попугай, повторил я. — Эта милашка дрыхнет без задних ног. Выпила молока и отключилась. — Мелисса поставила бутыль на стол. — Сейчас мы с вами бражничать не будем. Я знаю правила и не хочу, чтобы меня обвинили в попытке воздействовать на судью. Поэтому прибережем бутылочку, а завтра отметим нашу победу, если мне каким-либо образом удастся стать «Мисс Пятьдесят Штатов». — Она уставилась на меня своими зелеными глазищами. — Знаете, вы такой изысканный, образованный. Вы напомнили мне моего дядюшку Дэвида. Он пишет стихи и печатается в «Тускачи-кларион», рядом с колонкой редактора. — Ее пальчики принялись исследовать лацканы моего пиджака, как пальцы слепого — специальную книжку. — Юная леди, — твердо заявил я (возможно, с некоторым опозданием), — лестью меня не возьмешь. Я не падок ни на нежности, ни на посулы оных, и моя судейская беспристрастность непоколебима. Последовало недолгое молчание. Через несколько секунд Мелисса холодно улыбнулась и сказала: — Думаю, я поступила правильно, начав с пряника. Хотите кнута — что ж, пожалуйста! Это я прислала записку, понятно, старый хрыч? И у меня в роду уже были убийцы. Моя внучатная тетушка Феба пристрелила капитана армии янки, который ввалился в её будуар в одном исподнем! Она шагнула к двери, остановилась и попыталась придать своей ухмылке толику былой теплоты. — Бутылку можете оставить себе. И подумайте хорошенько. Еще не все потеряно. Завтра вечером мы могли бы ох как крепко подружиться. * * * Мелисса ушла, и менее чем через десять минут я был вынужден вновь распахнуть дверь. Честно говоря, я думал, что увижу Гретхен, но за порогом стоял долговязый парень с растрепанной рыжей шевелюрой. — Ага, — сказал я. — Надо полагать, вы тоже хотите меня убить? Парень захлопал глазами. — Не хочу я никого убивать. Я — человек мирный. Когда нет войны, конечно. — Вы меня очень ободрили. Чем могу быть полезен? — Я был бы весьма признателен, сумей вы вернуть мне мою картину. — О какой картине вы ведете речь? — "Над пропастью держи". — Она принадлежит вам? — Не только. Это картина моей кисти. Я одолжил полотно Оливии, но тогда мне ещё было невдомек, что оно ценное. — Погодите-ка. Значит, автор картины — не Оливия? — Нет. Картину написал я. И мне только что предложили за неё пятьсот долларов, а от таких предложений не отказываются. Но Оливия говорит, что продержит полотно у себя целый год, пока будет носить титул «Мисс Пятьдесят Штатов», а потом — хоть потоп. Ей плевать, станет ли известно имя настоящего автора. — Она знает, что вы пошли ко мне? — Нет. Грозилась убить меня, если я так сделаю, но пять сотен — это пять сотен, — ответил парень и с легкой тревогой добавил: — Ведь вы не думаете, что она и вправду меня убьет? — Постучите по дереву, — посоветовал я. — Ладно, подумаю, как вам помочь. Когда парень ушел, я запер дверь и твердо решил не открывать, даже если ко мне пожалует Гретхен. * * * На другой день, часов в восемь вечера, Стаббинс, Макги и я уселись за судейский стол на круглых подмостках и открыли финальный тур конкурса «Мисс Пятьдесят Штатов». Глядя на девушек, я невольно подумал, что Гретхен, Мелисса и Оливия во всех смыслах на голову выше остальных. Может быть, потому что умели печатать на машинке? Или просто я видел их чаще, чем других участниц? Я вздохнул. Две девушки угрожали мне смертью. Но кто же подбросил записку? Оливия? Она грозила мне на словах. Но была ли она автором записки? Или просто решила воспользоваться удобным случаем? А тут ещё эта «Над пропастью держи». Оливия не была автором картины, и это автоматически исключало её из числа претенденток на победу. Да. С Оливией покончено. Остаются Гретхен и Мелисса. Гретхен не приходила ко мне накануне, но почему? Потому что не писала записку? Или не изловчилась подсыпать снотворного в молоко своей наставницы? А Мелисса? Интересно, сумела ли её внучатная тетушка Феба убедить участливых присяжных, что пристрелила капитана янки в порядке самообороны? А может, её упрятали за решетку? Без нескольких минут десять Стаббинс, Макги и я пришли к единодушному решению. Я взял микрофон и возвестил затаившему дыхание миру, что новой «Мисс Пятьдесят Штатов» стала Мелисса, «Мисс Южная Каролина». Засим, разумеется, последовал обычный в таких случаях взрыв шума и гама. Мелисса разревелась от счастья. Гретхен и Оливия тотчас последовали её примеру. Обняв победительницу, они от всего сердца поздравили её. Оливия заявила, что Мелисса заслужила свой триумф. В заключение Оливия и Гретхен сцепились в крепком объятии и прослезились, радуясь за свою более удачливую соперницу. * * * Когда я вошел к себе в номер, было уже почти полночь. В дверь постучали. Я чертыхнулся, но открыл. За порогом стояла Мелисса. Мне показалось, что она слегка запыхалась. Я захлопал глазами. Неужели вчера она действительно хотела отпраздновать победу наедине со мной? Покосившись на стол, где по-прежнему стояла завернутая в бумагу бутылка, я почувствовал, что начинаю оттаивать. Разумеется, предложение Мелиссы никак не повлияло на мое решение, но теперь, когда конкурс завершен... Я улыбнулся. — Вы были так внимательны и тактичны, — выдохнула Мелисса. — Но, боюсь, у меня нет времени, и нам не удастся устроить себе маленький праздник. У «Мисс Пятьдесят Штатов» столько всевозможных дел и обязанностей! Вам ли не знать? Я могу надеяться на ваше понимание? Я вздохнул, прощаясь с поблекшей мечтой, и ответил: — Ничего страшного. Зато мне достанется вся бутылка. Ее невинные зеленые глаза заглянули в мои, длинные ресницы дрогнули. — Из-за нее-то я и пришла. Хорошо, что успела. На вашем месте я не стала бы даже пробовать этот «бурбон». Чтобы живот не заболел. Понимаете, о чем я? Мелисса убежала, а я вылил содержимое дареной бутылки в унитаз и наполнил свой бокал старым добрым безопасным бренди. Нескольких капель «бурбона», оставшихся на дне бутыли, моему знакомому биохимику вполне хватило, чтобы провести анализ. Вы не поверите, но в виски не было никаких посторонних примесей. Воистину, чтобы стать «Мисс Пятьдесят Штатов», мало смазливой мордашки. Нужны ещё и мозги. Ну, да с этим у Мелиссы, похоже, полный порядок.