— Где угодно. Хоть на дне моря. Мне необходимо переговорить с ним.

Когда Дакс вошел в кабинет сэра Роберта, то увидел по обеим сторонам его стола двух молодых людей. Они поднялись, а сэр Роберт протянул ему руку.

— Хорошо, что ты заглянул к нам, Дакс, мы давненько не виделись.

Дакс с улыбкой пожал протянутую руку.

— Да, сэр, давненько.

— Познакомься с моими зятьями: Виктор Уодли и Джон Стонтон.

— Мистер Уодли, мистер Стонтон. Дакс Ксенос.

— Усаживайся, — предложил сэр Роберт, уютно устраиваясь в своем кресле. — Тебе, наверное, не терпится узнать, почему я вдруг захотел тебя видеть?

— Да как сказать, — ответил Дакс, — кое-какие соображения у меня есть. — Он бросил вопросительный взгляд на молодых людей.

— Можешь говорить совершенно открыто, — тут же решил его проблему сэр Роберт. — Они работают у меня в банке и посвящены во все дела, Дакс кивнул и улыбнулся.

— Полагаю, это по поводу кортегуанских инвестиций?

— Именно так, — ответил сэр Роберт. Он окинул взглядом зятьев, затем посмотрел на Дакса. — Нам стало известно, что ты начал переговоры с банком барона по вопросу приобретения им доли в Кортегуа?

— Именно, — согласился Дакс.

— Я не знал, что ты принимаешь такое активное участие в делах своей страны.

— Я не принимаю в них никакого участия. Я представляю некий синдикат, желающий заключить такую сделку. — Дакс вытащил сигарету, и один из молодых людей тут же щелкнул зажигалкой. — После всего, что произошло со мной в жизни, я пришел к выводу, хотя, признаюсь, довольно поздно, что пора подумать о себе.

Сэр Роберт кивнул. Такой язык был ему понятен.

— Должен сказать, что своими делами ты заслужил лучшее к себе отношение. Дакс промолчал.

— Эти люди, которых ты представляешь, — они американцы, как я полагаю?

— На другие признания от меня не рассчитывайте.

— Но не мог бы ты хотя бы намекнуть, кто они? Дакс покачал головой.

— Даже вам я не могу этого сказать, сэр Роберт.

— Тебе, безусловно, должно быть известно, что в Кортегуа у наших двух банков доли равные и что перед тем, как продать свою, барон должен заручиться нашим согласием.

Дакс кивнул.

— Роберт говорил мне об этом, но он не думает, что здесь возникнут какие-то трудности. Он сказал, что привык всегда рассчитывать на ваше сотрудничество.

Сэр Роберт хранил молчание. Видимо, барона прижало, если он решился на такую сделку. Капиталы, помещенные в экономику Кортегуа, были самой выгодной финансовой операцией для обоих банков. Он также сознавал, что не сможет не дать согласия на сделку, если барон его попросит об этом. В противном случае тот никогда не согласится на объединение банков.

Сэр Роберт почувствовал себя между молотом и наковальней. Если он одобрит сделку, с половиной будущей прибыли придется расстаться. Если воспротивиться ей, то это будет означать начало открытой войны между ним и бароном, а тогда нечего и помышлять о слиянии капиталов. Нет ли какого-нибудь третьего пути?

Если, внезапно озарило его, есть третий вариант! Естественно, с объединением придется немного повременить. Но даже это было не так важно по сравнению с тем, какую выгоду сулило незначительное добавочное капиталовложение.

Он окинул Дакса взглядом. В некотором смысле многое зависело от того, что имел Дакс в виду, когда говорил, что теперь настала пора позаботиться о самом себе. Какое-то мгновение сэр Роберт колебался, вспоминая о конфликте между ними, имевшим место много лет назад. Но только мгновение. Жадность тут же услужливо подвела его к мысли, что всеми можно управлять с помощью денег. Сэр Роберт начал быстро говорить.

Роберт никак не мог поверить, что все удалось. Захлебываясь от восторга, он обильно приправлял свою речь американскими жаргонизмами.

— Ты хочешь сказать, что он заглотил? Дакс улыбнулся.

— Вместе с крючком, леской и грузилом. Барон смотрел на них ничего не понимающим взглядом.

— Объясните же мне. Роберт обратился к отцу.

— Когда наш уважаемый кузен узнал, что кортегуанские инвестиции могут уплыть в чужие руки, он решил купить их сам. Сначала он купил Дакса, предложив ему комиссионные в два раза больше, чем те, которые, как он думал, предложил ему мифический синдикат. А затем согласился и на основное предложение синдиката, то есть на цену в двадцать пять миллионов долларов, с единственной существенной поправкой: вместо наличных двадцати миллионов он заплатит ценными бумагами.

Барон улыбался.

— И как же мы поступили?

— А как мы могли поступить? В конце концов кровь родная — не водица, я вынужден был принять его условия. Зятья кузена только что вернулись в Лондон с подписанным соглашением.

Де Койн бросил выразнтельныый взгляд на Дакса.

— Ты хорошо поработал.

— Благодарю вас. Но честно говоря моей заслуги тут никакой. Я был просто мальчиком на посылках, идея принадлежит Роберту. Мне даже неловко принимать деньги.

— Никакой неловкости, ты их заработал! — Барон повернулся к сыну. — Ты тоже молодец.