— Девушек всегда сначала насилуют, а потом убивают.

— Почему? — спросила Марта. Я пожал плечами.

— Откуда я знаю? Просто так всегда бывает. Вера с любопытством посмотрела на меня.

— А ты много знаешь, да?

— Достаточно, — важно ответил я.

— А ты можешь сделать так, чтобы у тебя тоже был твердый, как у Диего?

— Конечно, — нахально заявил я. — Это просто, любой мужчина может.

— Могу поспорить, что ты не можешь, — сказала Марта. — Ты еще маленький.

— Я не маленький, — сердито возразил я. Сестры переглянулись, на их лицах было написано возбуждение.

— Докажи, — хрипло потребовала Марта.

— Зачем? Может быть, мне не хочется.

— Ты просто маленький, — сказала Марта. — Боишься, что у тебя не получится!

— Получится, я вам докажу.

Их глаза следили за моей рукой, когда я расстегивал штаны. Достав свой пенис, я начал дергать его, как это делал Роберто. Прошло несколько секунд, я опустил глаза вниз — ничего не произошло.

— Ты, наверное, делаешь слишком быстро, — прошептала Марта. — Диего делал это гораздо медленнее.

Я недоверчиво посмотрел на нее, откуда она может знать о таких вещах больше, чем я.

Она заметила мою нерешительность.

— Дай-ка я покажу тебе, — сказала Марта, протягивая руку.

Рука ее была теплой и влажной, я почувствовал, как по телу разливается тепло, а в паху поднимается тяжесть. Я посмотрел на девчонок. Занятые своими наблюдениями, они не поднимали глаз. Вера облизнула языком пересохшие губы, но теперь она уже не хихикала.

Почувствовав, как по бедрам пробежала судорога, я опустил взгляд вниз, и теплая волна гордости, похожая на тепло утреннего солнца, охватила меня. Он был твердым, не таким большим, как я предполагал, но он был твердым.

— Я же говорил вам, что смогу. А теперь лучше прекращай, а то я вас изнасилую.

— У тебя не хватит смелости, — прошептала Марта.

— Не хватит? Лучше побыстрее убирайтесь отсюда!

Они не двинулись с места, и я шагнул к ним. Глаза их не отрывались от моей штуки, и я чувствовал, как она дергается.

— Лучше уходите!

— А кого ты изнасилуешь первой? — тихо спросила Марта.

— Мне все равно, — сказал я, — но лучше уходите. Сестры переглянулись.

— Ты старшая, — сказала Вера.

Я посмотрел на них, не зная, что делать. Такого я не ожидал.

— Так вы уходите? — угрожающе спросил я. Марта посмотрела на меня.

— Ладно, сделай это со мной первой.

— Тебе это не понравится, лучше уходи. Марта подняла юбку.

— Будешь или нет? — нетерпеливо спросила она. Я уставился на редкий черный пушок у нее между ногами. Она с вызовом и ожиданием смотрела на меня.

— Ладно, — согласился я. — Но запомни, ты сама этого захотела.

Я делал все так, как делал Роберто в лесу со шлюхой. Мы легли на землю, я раздвинул ей ноги и взгромоздился между них, судорожно дергая бедрами. Я тыкался куда попало, не зная, что надо делать, но вдруг почувствовал, как она взяла мой член в руку и направила туда, куда ей хотелось, но там были тонкие и жесткие волосы, коловшиеся, словно тысяча иголок.

— Не дергайся, — зло прошептала Марта. — Толкай! Но я не мог, боль, разлившаяся в паху, не позволяла мне сделать этого, и, как я ни старался, я не мог даже чуть-чуть войти в нее. Марта пыхтела, усиленно пытаясь помочь мне.

— Что тут такое?

Я обернулся и увидел Котяру, стоявшего в дверях и в изумлении уставившегося на нас. Веры нигде не было видно. Котяра подошел и сердито поднял меня на ноги, залепив при этом пощечину.

— Значит, так ты платишь нашему хозяину за его доброту?

Я тяжело дышал и не мог ответить, а только смотрел на Марту. Она вскочила и выбежала из сарая. Я снова повернулся к Котяре.

Он уже больше не злился, на лице его светилась широкая улыбка.

— Застегни-ка штаны.

Я опустил взгляд и быстро застегнул штаны.

Котяра любовно потрепал меня по голове.

— А я все думал, когда же эти две сучки доберутся до тебя. — Он рассмеялся. — Пошли, подготовим фургон, нам завтра рано выезжать.

Котяра пошел к выходу, а я стоял и смотрел ему вслед. В дверях он обернулся и, видя мою озабоченность, сказал:

— Не расстраивайся. Я же говорил тебе, что скоро ты станешь мужчиной!

Раздался выстрел, и не успел он еще стихнуть, как я перевернулся и растянулся на полу фургона. Прозвучал другой выстрел, и Котяра плюхнулся на живот на обочину дороги. Через секунду он вскочил мокрый и грязный и, потрясая гневно кулаком в сторону горного склона, закричал во всю силу легких:

— Сантьяго! Слепой идиот, отродье гиены! Осел недоношенный! Ты что, не видишь? Это же я, твой друг!