— Я рассказывал, что значит потерять лиир, — после долгого молчания ответил Дункан. — Лиир был убит, и Боррс ушел в лес во исполнение обряда смерти.

— И вы его отпустили?

— Таков наш обычай, Аликс. Наш закон. Мы не отрекаемся от того, что века назад принял законом наш клан.

Девушка усталым движением откинула капюшон:

— Дункан, куда ты меня везешь?

— В Обитель.

— Что будет со мной там?

— Ты увидишь шар тэла и поймешь, что значит быть Чэйсули.

— Ты так уверен, что твой клан примет меня?

Он бросил на девушку острый взгляд через плечо:

— Должен. Я почти не сомневаюсь в том, каково твое место в исполнении Пророчества.

— Мое место — в исполнении Пророчества?! — ошеломленно повторила девушка.

— Шар тэл объяснит тебе. Это его дело, не мое.

Поднявшаяся в душе Аликс волна отчаянья заставила ее заговорить требовательно:

— Дункан! Почему ты думаешь, что я должна безропотно слушать все твои непонятные речи? Вы отняли у меня все, чем я прежде жила, а теперь заставляете с головой броситься во что-то, чего я не понимаю вовсе! Расскажи мне, по крайней мере, что же меня ждет!

Он придержал коня, дав ей возможность поравняться с ним. Сейчас она видела его лицо в слабых отсветах факелов — решительное и сосредоточенное, губы твердо сжаты:

— Неужели тебе обязательно знать это до срока? — жестко спросил он. Неужели ты не можешь подождать?

— Нет.

Его глаза словно бы превратились в две светящихся щелки:

— Хорошо. Тогда я буду говорить — так, что поймешь даже ты. Она кивнула.

— Я увидел в своей толмооре, что боги предназначили нас друг другу. От нашего союза появится новое звено Пророчества Перворожденного. Ты Чэйсули. И выбора у тебя нет.

Внезапно Дункан показался Аликс совсем чужим, словно бы незнакомым. Голос его звучал жестко — так, что она невольно отстранилась. И только мгновением позже осознала смысл его слов.

— Ты и я…

— Если ты почувствуешь свою толмоору, ты увидишь это так же ясно, как и я.

Аликс стиснула поводья, с трудом переводя дух:

— Десять дней назад я была всего лишь деревенской девчонкой, ходившей за скотиной. Теперь ты говоришь, что я должна принять это ваше… Пророчество, и служить ему, — ее голос дрогнул. — Ну, так вот: я не стану этого делать. Я выбираю свой путь.

— Ты не можешь сделать этого. Она взглянула на него сквозь навернувшиеся на глаза злые слезы:

— Меня вышвырнули из дворца моего деда, мне угрожали тюрьмой и смертью.

Даже Торрин говорит, что я должна следовать своей толмооре, как это делаете вы.

Но я буду делать то, что я хочу! Я не пустой сосуд, который другие наполняют своими замыслами и желаниями! Я стою большего!

Дункан тяжело вздохнул:

— Разве ты еще не поняла, что для богов все люди — лишь пустые сосуды?

Чэйсула, не кляни свою судьбу, она не так уж плоха.

— Как ты меня назвал?

Он резко выпрямился в седле:

— У меня тоже есть гордость, девочка. Я буду подчиняться своей толмооре, но обещаю уважать и твою гордость. Я знаю нравы хомэйнов, а потому нарушу свою клятву одиночества. Я сделаю тебя своей женой по законам Чэйсули.

— Ты не сделаешь этого!

— Аликс…

— Нет! Когда я выйду замуж, я сделаю это по своей воле, а моим мужем будет человек, с которым мне будет легко. Твоя душа — потемки, твои непонятные слова о Пророчестве только пугают меня. Я сама позабочусь о себе!

Дункан подъехал ближе и схватил девушку за руку. Аликс попыталась вырваться, но он легко подхватил ее, посадил к себе в седло и прижал к груди. В это мгновение Аликс вдруг увидела в Дункане ту же яростную, сметающую все преграды решимость, что и в его младшем брате. Финне.

— Дункан… нет!

— Ты сама напросилась! — бросил он. Кай спустился ниже и закружил над ними. Лиир, ты не должен делать этого. На лице Дункана отразилась борьба совершенно противоположных чувств, но Аликс он по-прежнему сжимал в объятиях одной рукой — второй он жестко держал девушку за подбородок, но не шевелился и более ничего не делал. Аликс даже дышать перестала.

Дункан сжал коленями бока своего коня, резко направив его к коню Аликс, и пересадил девушку в ее седло, та немедленно вцепилась в поводья и луку седла, стараясь восстановить равновесие. Опасливо взглянув через плечо, она заметила, что Дункан сумел совладать с собой — по крайней мере, внешне. Его лицо показалось ей застывшей маской:

— Кажется, все лиир на твоей стороне.

Сперва Сторр помешал моему рухолли: теперь Кай поступает так же со мной…

В тебе больше силы, чем я думал, девочка.