– Была не была?!
– окрысилась на него старуха.
– Ишь ты, какой добрый! А если эти бандюки порежут нас за твою доброту, тогда что? К кому за помощью станешь обращаться, к этим "новым русским"? В Москву позвонишь? Да нас с тобой тут на куски порвут, и никто даже не вспомнит, похоронить некому будет, так и сгнием тут, в этой халупе.

– Молчи!
– закричал на нее- старик, вскакивая.
– Один черт, нам мало осталось, так добрым людям по крайней мере поможем. Молчи! Я тут хозяин, решил сказать, значит, все! Мое слово - закон!

– Если вы поможете мне найти дочь, я куплю вам квартиру в Севастополе, а майор Дронов оставит вам свой номер телефона, и никто вас пальцем не тронет, сказал Раевский.

– Не надо мне никакой квартиры!
– горячился старик.
– Ничего мне от вас не надо! Я ветеран войны! Подыхать скоро, расскажу, и все! Слушайте меня внимательно. Вчерась, примерно в двенадцать или в час дня, выглянул я в окно. И что вижу, глазам своим не верю - по дороге бежит девушка, раздетая, в каком-то стареньком платьице. Стройненькая такая, с распущенными светлыми волосиками. Буквально откуда-то от нашего дома отбежала и понеслась по дороге. И тут за ней рванулись двое мужиков. Ну, те самые, которые в доме этом жили, один невысокий, в очках, а другой лысый, как колено, сухой, страшный такой, то был с волосами и с усами, а на самом деле он лысый, - с какой-то жуткой яростью произнес старик Степанов, как будто именно в отсутствии волос на голове и заключается вина этого человека.
– Тоже в одних свитерках, без пальто бегут. А на улице холодища жуткая, студеный ветер с моря дует. Так вот, чешут эти двое по улице, пистолетами машут, орут, бранятся. А она, бедненькая, из последних сил от этих извергов улепетывает. Я было хотел выскочить, помочь ей, но бабка вот меня удержала.
– Он мрачным взглядом окинул притихшую и раскрывшую рот жену.
– Век себе не простил бы, если бы они ее догнали.

– А что, они не догнали?
– прошептал Раевский.

– То-то и оно, - хитро улыбнулся старик.
– Они было уже все, догнали ее. Как вдруг откуда ни возьмись машина по улице в нашу сторону мчится, старенькая такая, ну, "уазик" военный вроде бы... И прямо перед этой девушкой и тормознул "уазик" этот. Дверца приоткрылась, девушка туда и сквозанула. А этим двоим только метра три до нее осталось, они уже ,свои ручищи к ней протягивали, видно, из сил она совсем уже выбилась, бедненькая. Они тогда из своих пушек по машине начали палить, но я так понял, что тот, кто в машине был, тоже находился при оружии. Далековато уже было, я толком ничего и не рассмотрел, глазами слаб, как-никак восьмидесятый годок на свете живу. Шум, возня, выстрелы один за другим. Стреляли в них из машины, это точно. Пригибались они, на землю падали, чтобы в них пуля не угодила. А "уазик" так ловко развернулся и на полной скорости обратно помчался... А эти два засранца так на дороге и остались. Жалко только, что не подстрелили их, гадов. Встали они, отряхнулись и поперлись, не солоно хлебавши, обратно к себе в лачугу.

– А вы что?

– А мы что? Понятно что, перепугались мы с бабкой до смерти. Двери на замочек, затаились и нос свой из дома не высовывали. Трусом я на старости лет стал, вот что. Раньше ничего не боялся, а теперь боюсь, хоть осталось-то всего ничего. Лучше уж пулю бы схлопотать, чем так жить.
– Он снова мрачно поглядел на свою старуху.
– А уж ночью вот товарищ майор пришел, мы ему и открыли. Такие вот дела, граждане хорошие, - подвел итог старик Степанов.
– А потом, я так полагаю, эти гады из домишки убрались восвояси, раз вы их разыскиваете, добавил он.

– Ну и дела, - покачал головой Дмитрий Мар-чук.
– Как все это понимать? Одни загадки.

– Ладно, - махнул рукой Владимир.
– Главное, что она спаслась. Ее кто-то спас. И Павел Дорофеевич со своим странным компаньоном остались с носом.

– Мне кажется, что супруги Калиниченко завтра нам могут сообщить массу интересных вещей, - озадаченно произнес майор Дронов.

– А что же нам делать теперь?
– спросил Владимир.

– Поехали в Севастополь, ночевать ведь где-то надо. Устали все, а завтра предстоит тяжелый день. Мне кажется, что все обойдется. Она спаслась и вскоре объявится.

– Если в ее жизни не появится новый Ираклий, - добавил Сергей.
– Она имеет обыкновение исчезать на целые годы.

– Мы подождем, Сережа, - дотронулся до его плеча Раевский.
– Мы подождем... Сколько ждали, подождем и теперь. Я ведь, честно говоря, настраивался на самый худший вариант. Больно уж суровые люди эти Кузьмичев и Кандыба.

– Так что, поехали в город?
– спросил майор Дронов.

– Поехали. А эти, как их, Калиниченко, с ними ничего не случится?

– А что с ними может случиться? Помрут разве что с перепоя, - махнул рукой Дронов.
– Поедем в Севастополь. А утром подъедем. Да и вообще не факт, что они знают что-нибудь конкретное.

Раевский щедро отблагодарил старика Степанова за добрую весть. Тот деловито пересчитал зелененькие купюры и торжествующим взглядом поглядел на оживившуюся старуху.

– Добро иногда вознаграждается, - произнес он с гордым видом.
– Людям добро сделаешь, и они к тебе с добром.

В севастопольской гостинице заняли несколько самых лучших номеров. Еще из машины Раевский позвонил Кате.

– Господи, - прошептала она.
– Господи, сколько же довелось пережить нашей бедной девочке. И все только из-за меня, из-за моей глупости.

– Прекрати об этом, Катюша. Мы найдем ее, и, полагаю, на сей раз скоро. Она ведь где-то здесь, совсем рядом.

– Она была рядом с нами в течение многих лет. Только мы не знали об этом. Ладно, извини меня, все равно то, что ты сообщил, это здорово. Я теперь хоть засну ненадолго, уже несколько часов сижу у телефона и дрожу. Спасибо тебе, Володя.

Владимир поселился в одном номере с Сергеем. Они думали, что сразу же заснут, но, когда вошли в номер, спать им совершенно расхотелось. Открыли бутылку армянского коньяка.