–  А что с ним случилось?

–  А что случается со сталкерами, когда они совершают ошибку?

–  То есть он умер?

Послышалось какое-то шуршание.

–  Говорят, сталкеры в Зоне не умирают, - сказал папа.
– Говорят, Зона просто забирает к себе их души. Как Господь в рай.
– Папа издал короткий смешок.
– Вот только моя душа ей почему-то не подходит…

–  Скажи, Рэд, - перебила мамулечка, - ты не убивал Артура?

Папа произнес ругательное слово.

–  Рэд, ты перестань собачиться!
– громко сказала мамулечка. Как военный командир в кино.
– Ты мне, пожалуйста, ответь!

–  Ну хорошо, - сказал папа.
– Я его не убивал.
– Папа сделал ударение на слове «я».
– Они убили его сами. Своими сказками, своим враньем, всей своей жизнью… Глупо как-то все получилось… Да ну его к дьяволу, этого Артура! Иди сюда!

–  Глупо как-то все получилось, - повторила мамулечка.
– Мне вдруг показалось, Рэд, что я тебя совсем-совсем не знаю.

Опять послышалось шуршание.

–  Ты куда?
– спросил папа.

–  Прости, Рэд, - сказала мамулечка.
– Я сегодня посплю в гостиной.

Скрипнула дверь, и папа произнес целых три ругательных слова…

Направляясь из школы домой, Гута не знала, радоваться ей или печалиться.

С одной стороны, все закончилось как нельзя лучше. Медицинская справка, взятая позавчера Рэдом у Мясника, в которой говорилось о том, что Мария Шухарт, восьми с половиной лет, долгое время тяжело болела и в связи с этим не могла своевременно пойти в школу, сделала свое дело.

Вчера Гута принесла этот документ в лучшую частную школу города. Владелица школы (она же - директриса) обнюхала справку со всех сторон, потом взглянула на Гуту и, казалось, обнюхала вслед за справкой и просительницу.

–  Надеюсь, болезнь вашей дочери не грозит опасностью другим нашим детям?

–  Нет, конечно, - сказала Гута.
– Она не заразна. Иначе бы врач не дал такую справку.

–  Да-да, - сказала директриса.
– Однако мне хотелось бы поближе познакомиться с семьей девочки.

Такой оборот Гуту никак не устраивал. Поэтому она повернула беседу по-своему:

–  Не сомневайтесь, мы вполне платежеспособны.
– И достала наличные.

Владелица школы смутилась:

–  Нет-нет, это преждевременно. Сначала нужно сдать вступительный экзамен.

–  Только мы хотели бы попасть в класс, соответствующий ее возрасту. Мы готовы к экзамену.

–  Что ж, воля ваша!
– Директриса пожала плечами.
– Приходите с девочкой завтра, к десяти.

К десяти они сегодня и пришли. Гуте присутствовать на экзамене не разрешили, но она не возмущалась, спокойно пожелала Мартышке удачи. А чего, спрашивается, волноваться? Не зря же она столько сил потратила в былые годы на занятия с дочерью. Самой ведь пришлось учить Мартышку - к такой ученице репетитора не пригласишь. Сколько слез было пролито!… Но добилась своего - мохнатая лапка даже шариковую ручку держать научилась. А уж что касается сообразительности, тут Мартышка многим взрослым сто очков бы вперед дала. И уж если научилась писать мохнатая лапка, то у человеческой руки это и вовсе проблем не вызвало… Впрочем, неправда, конечно же Гута волновалась. Еще как волновалась! Но когда директриса пригласила маму после экзамена в свой кабинет, Гута и виду не показала, что измаялась. Выслушала приговор как должное.

–  У вас очень умная девочка, - сказала директриса.
– И очень хорошо подготовленная.

–  Мы ведь нанимали репетиторов, - солгала Гута.
– Верили, что рано или поздно она сможет ходить в школу.

–  Да, мы берем ее. Собственно, я уже выдала ей все необходимое и отправила на урок. Приходите за девочкой к половине второго. Заодно проверим ее усидчивость.

Так что в школе все устроилось как нельзя лучше.

Но зато вчера не пришел домой Рэд. Правда, позвонил, предупредил. Сказал, что у него срочное дело, о котором нельзя говорить по телефону, и тут же повесил трубку.

Честно говоря, Гута ждала чего-нибудь подобного. Веточки корявые, слишком уж счастливыми для нее оказались последние десять дней, после того как Золотой шар выполнил желания семьи Шухартов. Ведь ничего в жизни не дается даром, за все надо платить. Рано или поздно должно было наступить похмелье. И Гута не удивилась, когда три дня назад заметила, что с Рэдом творится странное. Вернее, не странное, а то самое, периодически повторявшееся, ставшее за годы семейной жизни привычным до слез. Рэда снова звала Зона, и оставалось только ждать и надеяться, что на этот раз он справится с этим зовом. Может, ему помогут отвлечься новые дочкины заботы… За вчерашним обедом Гута всячески переводила разговор на предстоящий экзамен. Рэд слушал, вяло жевал и так же вяло отвечал. А после обеда собрался и ушел в «Боржч».

Как видно, дочкины заботы папе не помогли, потому что ужинать он не явился. А потом позвонил…

Подходя к своему дому, Гута встретилась со старой Эллин. Поделилась радостью, о тревогах говорить, разумеется, не стала - кому нужны твои тревоги?… Эллин поздравила соседку, повосхищалась способностями ребенка (конечно, это было лицемерие, потому что после метаморфозы Эллин явно стала бояться Мартышки), а потом огорошила известием:

–  Ночью умер Барбридж. Говорят, ни с того ни с сего в Зону полез. Труп патрульные нашли утром, возле кладбища. Жутко обгорел, лишь по костылям узнали…