Камеристка, погрузившись в воспоминания, всхлипнула. Робеспьер понял, что женщину пора оставить в покое.

– - Он тоже любит племянницу, - продолжала Жанна.
– Он заходил к ней прошлым утром. Ох, как он расстроится, когда узнает, что видел ее в последний раз.

– - Кто уже знает о смерти мадмуазель Фрессон?

– - Только мсье Маль и мсье Перье. Мсье Шатилье и мадмуазель Броссе должны придти сегодня вечером, тогда я им все расскажу. Они были самыми близкими людьми госпожи, мне бы не хотелось сообщать им эту печальную новость в письме. Думаю, вам надо поговорить с мсье Перье...

– - Он живет тут?
– удивленно спросил Робеспьер.

– - Да, - невозмутимо ответила Жанна.
– Он прочно осел здесь. Думаю, даже после смерти мадмуазель его отсюда не выгонишь. Он в своей комнате.

– - А когда он пришел?

– - Недавно. Пройдемте, вам надо с ним поговорить. Если честно, он мне не нравиться. Мерзкий тип, он постоянно что-то клянчил у мадмуазель. Пользы от него не было никакой. Обычно дамы заводят кошечек и собачек, наша мадмуазель завела Перье... Только зачем, понять не могу.

Жанна отвела их к Перье, который испугано уставился на гостей. От изучающего взгляда холодный голубых глаз Робеспьера юноше стало немного не по себе.

– - Нам бы хотелось задать вам несколько вопросов, - сказал Робеспьер.

Резкий негромкий голос молодого человека заставил Перье поежиться.

– - Где вы были вчера вечером и ночью?
– спросил Макс.

– - Я был в игорном доме, - ответил альфонс.

– - Странно, очень странно, - пробормотал Робеспьер. Неужели ваша невеста разрешала вам шляться по ночам?

– - Да, она не ограничивала мою свободу.

– - Хорошо, я не спорю. А где вы были днем? Вы были в церкви Сульпиция, не так ли?

– - Да, был, - ответил Перье.

– - И что вы там делали?
– спросила Светик.

– - Что за глупые вопросы!?
– возмутился альфонс.
– Я молился богу!

– - А у вас были какие-то планы на день?
– поинтересовался Робеспьер.

– - Я получил письмо от тети, в котором говорилось, что она больна. Я навестил ее утром. Не верите, вот это письмо!

– - Благодарю вас, - ответил Макс, просматривая письмо.
– Вы кого-нибудь видели в церкви?

– - Только мсье Маля. Мы столкнулись с ним у входа.

– - А почему вы не пошли в церковь вместе с невестой?

– - Я поначалу не хотел идти, но потом передумал.

– - Большое спасибо, - поблагодарил Робеспьер.
– А вы не будете возражать, если я осмотрю ваш дворик.

– - Осматривайте, что хотите, - отмахнулся Перье.
– Только меня оставьте в покое.

Простившись с Жанной Макс и Светик вышли во двор. Робеспьер прошелся вдоль забора, заросшего плющом.

– - М-да, - покачала головой Светик.
– Через него не перелезешь.

Лемус часто приходилось лазить по заборам и влезать-вылезать через окна, так как она часто забывала дома ключи.

– - Тут есть лазейка, - сказал Макс.
– Смотри, стена тут разрушилась, дыру закрывает плющ, который легко отодвинуть.

– - Наверное, именно так проник убийца!
– торжествующе воскликнула Светик.
– Но убийство священника...

– - По-моему, эти два убийства связаны. Возможно, Фрессон рассказала кюре что-то важное.

– - А вдруг этот кюре сам был шпионом, - предположила Светик.
– Или этот Перье, очень неприятный тип.

– - М-да, мсье альфонс врет и не краснеет. Привык уже к этому.

Этьен Маль уже знал о смерти Мари Фрессон, но на убитого горем влюбленного похож не был.

– - С тех пор, как мы расстались, я с ней не встречался, сказал Маль.
– У меня не было никакого желания видеть эту женщину.

– - Я бы хотел узнать ваше мнение о мадмуазель Фрессон.

– - Мне бы не хотелось говорить о Мари плохо, так как она умерла, но она была избалованной своенравной тиранкой. Знали бы вы, как я с ней намучился. Я любил ее, но Мари был нужен другой человек.

– - Такой как Перье?

– - Именно, - кивнул Маль.
– Ей был нужен муж, который исполнял бы роль домашней собачонки! А альфонсы с этой задачей успешно справляются.

– - Неужели вам совсем не жалко своей бывшей невесты? негодуя, спросила Светик.

– - Мне ее жалко как всех прочих людей, но не больше и не меньше!

– - А вдруг она умерла не своей смертью, - предположил Робеспьер.

– - Желающих ее смерти нашлось бы немало, - махнул рукой Маль.
– Она была ужасной женщиной, прости господи. Мари была аморальной особой, вся в папашу. Обычная исповедь священнику исцеляла ее от каких-либо угрызений совести!