Воздух в подземелье стоял затхлый, а значит проветриванием и не пахло. Это подтвердило первоначальные предположения о заброшенности выработки. Старатель до такого состояния собственную рассечку не доведет.

Пока я крутил головой, разглядывая окружающие нас почерневшие деревяшки и грубо обтесанные стены, Этлен осмотрел феанни. Не знаю, может у сидов голова по другому устроена, но если бы меня волокли за шиворот по камням, как мешок с репой, то для поддержания бессознательного состояния не помешала бы пара-тройка хороших ударов по темечку.

– Еще немного времени и она будет в порядке, - телохранитель поправил локон госпожи, выбившийся из-под кольчужного капюшона.
– Совсем немного.

Я кивнул. Действительно, Мак Кехта сейчас производила впечатление скорее мирно спящей, чем оглушенной. Глядишь, и оклемается.

– Молния ее не коснулась?
– магическое поражение могло бы во многом объяснить такое долгое восстановление сил.

– Нет. Попала рядом.

Этлен помолчал.

– У них сильный чародей.

– Я видел.

– Очень сильный, - сид продолжал рассуждать вслух.
– Таких бы десяток на поле у Кровавой Лощины и исход последней войны мог стать совсем иным.

– Ты был там?

– Был. Расскажу, если тебе интересно. Но позже. Сейчас нужно искать выход.

Возражать глупо. Мне уже до смерти надоели мрак, спертый воздух и постоянное ощущение тяжести над головой.

Этлен одним движением поднялся и, слегка пригибаясь - все же выработка была для него низковата, двинулся в правую сторону. Правильно. Слева - тупик. Забой весь исчирканный ударами кайла. Кое-где на нем поблескивали кристаллики обманки и кварца. Выйдя из освещенного круга, сид перестал для нас существовать. Звука шагов тоже не услыхать.

– Дай голову перевяжу.

Опять Гелке неймется.

– Не надо. Заживет, как на собаке. Да и нечем перевязывать.

С нее станется начать рвать собственную рубаху.

На удивление, девка согласилась. Не стала спорить, настаивать. Пристроилась рядком со мной, обхватив колени руками.

– Не бойся, белочка, - захотелось ободрить ее, но слов убеждения не нашлось. Только жалкое - "не бойся". Да и где их сыскать, когда сам почти утратил надежду на спасение?

– Я не боюсь.

Так я и поверил. У самого сердце в пятках.

Свет, отбрасываемый факелом, слабел. Этлена все не было.

От скуки я попытался сосредоточиться, как на занятиях преподобного Рутиллия. Ощутить Силу, наполнявшую Мировой Аэр, пронизывающую камни, воду, воздух. Силы вокруг нас очень много. Нужно только уметь ее ощутить, отыскать, собрать воедино, в узкий концентрированный пучок, и использовать по мере необходимости. Причем, последнее умение - самое простое, как я уже когда-то говорил. Даже такому олуху, как я, под силу.

Ну, давай, Молчун. Ощути себя песчинкой, крупицей породы, дождинкой, капелькой тумана... Растворись в окружающем тебя мире и слейся с ним. Отыщи разбросанные реже, чем самородки в россыпи, частицы Силы и собери их...

Погружение в транс прошло чудо как легко. Тем более, что с десяток лет я не пытался совершить ничего подобного. Растворяясь в аэре, я ощутил текущую сквозь меня Силу. Манящую, дразнящую, но, как всегда, неуловимую. Подобно воде, беспрепятственно протекающей сквозь ячеи рыбачьей сети, подобно песку, утекающему через растопыренный пальцы, Сила скользила, не даваясь в руки.

Как и раньше в подобных случаях, возникло глухое раздражение. Так бывает, когда раз за разом пытаешься засунуть нитку в игольное ушко а не выходит. Плохо это. Нельзя допускать, чтобы чувства нарушали внутреннее равновесие.

Спокойно, Молчун. Расслабься...

На мгновение мне показалось - где-то неподалеку мощный источник Силы. Сродни заряженному до отказа амулету.

Нет!

Не получилось!

В который раз?..

Сила ускользнула, не даваясь в руки. Не оставила после себя никаких следов, кроме противного глухого разочарования.

Никаких?

Да нет же! Малая толика задержалась и теперь я ощущал ее пульсацию в дрожащих кончиках растопыренных пальцев. Мелочь. Ерунда. Не хватит даже, чтобы разжечь трубку или лучинку там засветить, например.

Но раз уж Сила далась в руки, негоже так просто от нее избавляться, как от ненужной ветошки. Когда-то, давным-давно, мне особо хорошо давалось целительство. Это единственная причина, по которой я проторчал в Школе целых пять лет вместо того, чтоб удрать как можно дальше в первый же год. Впрочем, не единственная. Моя проклятая нерешительность тоже тому виной.