Снабженец, пожав плечами, вышел.

– Не волнуйся, - сказал Стороженко.
– Будут лозунги. П-позвоню в радиокомитет - радиофицируем митинг... Только Роберту не понравится. Сто рублей сдерут за р-радиофикацию!

– Авось не разоримся, - ответил Акимов.

Тома оторвала взгляд от журнала и спросила:

– Старинный студенческий гимн? Знаете?

– Кроссворд?
– понял Акимов.
– "Гаудеамус"? Подходит?

– Подходит.

Дверь отворилась, и появился рулон кумача, затем рука с угловато обрезанными ногтями и татуировкой "Салехард" пониже запястья, а потом и весь Васильев.

Стороженко скороговоркой распорядился, чтобы тот брал штабной "газик" и двигал в филармонию к художнику. Пусть художник сделает два лозунга, двух лозунгов, черт побери, хватит...

Васильев кивнул с чуть насмешливой гримасой.

Из-за его спины высунулся черноволосый паренек с клочковатой бороденкой.

– ...для митинга, - закончил Стороженко.

– Кто тут этот?
– спросил паренек мягким голосом.
– Начальник комсомола? Я с Киева. Мне бы на лесоразработки.

Он стоял в дверях, осматривая комнату, не решаясь войти.

– Да это бич!
– засмеялся Васильев.
– В его возрасте я тоже махнул в Салехард, да монета кончилась...

Паренек на всякий случай отодвинулся назад.

– Чего ржешь?
– одернул Васильева Стороженко.

Слышны были чьи-то шаги в коридоре и начавшийся дождь, тренькающий по наличнику.

– Ну я пошел, - сказал Васильев.
– Пропусти, паря.

Паренек посторонился, прижавшись к косяку.

Тома опустила руку в тумбу стола. Она вытащила зеленую квадратную сумочку "под крокодиловую кожу", а из нее - два рубля. Встала, подошла к пареньку.

– Я не просил, - отказался он.

Тома затолкала рубли в нагрудный карман его пиджака.

– К-кто тебе сказал, что у нас лесоразработки?
– удивился Стороженко. Нету у нас никаких лесоразработок.

– Сосед в прошлом году ездил, - объяснил паренек.
– Он трудновоспитуемый. Его студенты брали.

– Д-да нету у нас лесоразработок!

– Неправда. Я же все умею делать. Соседа брали... Просто вы бюрократы!

Тома огорченно ахнула.

– Стой-ка, парень!
– позвал Акимов.
– Приходи вечером в гостиницу "Геолог" в двести шестой номер. Устроим на лесоразработки. Понял?

– Без вас обойдусь!
– паренек хлопнул дверью.

– Ч-что ты этому парню предложишь?
– недовольно спросил Стороженко, глядя в свои бумаги. Он знал в этом городе каждого и мог все, а Акимов знал здесь лишь то, что в Москву ходит самолет ИЛ-18.

– Давай его в какой-нибудь отряд воткнем, - сказал Стороженко.
– Не трудно, как думаешь?

И тут он понравился Акимову.

– М-меня в прошлом году называли заместителем по диким отрядам. Вот где бичи! Д-да нет, это не шабашники. Это студенты. Набегался я за ними как собака! Они вправду дичают, вкалывают на пупок, "сухого" закона нет, дисциплины никакой, - абы денег побольше урвать. М-мало, что объекты у нас перехватывают, - человеческие жертвы у них, А относят на наш счет. Нам из центрального штаба втыки давали, боже ты мой!

Акимов улыбался.

– Т-ты чего?
– не понял Стороженко.

– Парнишку все-таки устроим. И в такой отряд, чтобы понял, зачем едут студенты. Сделаешь?

– А он придет?

– Придет.

Послышался шлепок ладони в дверь, потом - голос Васильева:

– Бутылка - и готово!

– А л-лозунги?

Смахнув с пиджака дождевые капли, Васильев полез в карман.

– Завтра, Евгений, будут твои лозунги, - сказал он.
– В двенадцать утра. Я с художником Бабкиным трудовое соглашение заключил, все продумал. То, что надо рабочему классу!

Васильев вытащил большой черно-красный платок и вытер лицо.

– Какие лозунги?
– сухо спросил Акимов.

– "Мы с собой привезли на сибирскую землю десять тысяч горячих сердец!" - продекламировал Васильев.
– "Пусть третий трудовой семестр станет нашим гражданским зачетом!" Неплохо, старик?

– Неплохо, - облегченно вздохнул Стороженко.
– Мы же ему текст забыли дать.

– То-то и оно, - согласился Акимов.

Хотя ему не нравился вялый несобранный Васильев и фамильярное обращение "старик", он по-товарищески попросил его:

– Извини, но придется изменить. Лучше быть точными и деловитыми. А это вся эмоциональность, она может создать впечатление, что отряды и выезд на картошку одно и то же. Перемени текст. Первое, "Даешь Сибирь!" А второй "Н-ский студенческий строительный отряд - 10 тысяч бойцов".

– Но я здесь второе лето, - возразил Васильев.

– Действуй, Гена, - сказал Акимов.

Вечером в гостинице дежурная по этажу, вяжущая на спицах что-то голубое, протянула ключ Акимову и сказала: