Бурынькина сняла трубку, но тут вошел Краснов, и она передумала звонить. Тома сразу забарабанила на машинке, Стороженко уткнулся в телефонный справочник, озабоченно бормоча: "Облздрав... Где Облздрав?" Снабженец Васильев стал листать какие-то бумаги.

– Таня!
– обратился Краснов.
– Еще не уехала?

– Корреспондент...
– начала объяснять Бурынькина.

– Хорошо. Никуда не надо ехать. Потом. Васильев, свяжись с Юганском. Срочно!

– Что случилось, Роберт?
– удивилась Бурынькина.

– Втык получил! На птицефабрике мы не выполнили план формирования. А она - сдаточный объект. Короче, через три дня там должно быть еще сто человек.

– Где их взять?
– ахнула Бурынькина.

– Подумаем, - сказал Стороженко.
– Завтра можно перебросить человек шестьдесят.

– Да откуда шестьдесят?
– Бурынькина махнула на него рукой.

– С элеватора можно снять, с моста, с АТС, - продолжал Стороженко. Временно перекинем на птицефабрику.

– Правильно, Евгений!
– согласился Краснов.
– Потом перебросим отряд из Мушкина. Все равно там нет работы.

– Нельзя трогать мушкинский отряд, - возразил Стороженко.
– Там школу строят. Надо придумать другое.

– Мы все равно заберем оттуда отряд, - возразил Краснов.

– Зачем же Акимов поехал?
– воскликнула Бурынькина.
– Он все и уладит. Но если тебе интересно мое мнение - школу бросать нельзя.

– Не шуми!
– оборвал Краснов.
– Ты отвечала за формирование университетского отряда в Маминке? Ступай-ка в университет, разберись.

Раздался долгий звонок междугородной. Васильев, прикрыв трубку ладонью, почему-то шепотом сказал:

– Юганск.

– Спроси Ширяева, - распорядился Краснов.

Бурынькина исподлобья глядела на командира, и он ощущал неловкость.

– Нет Ширяева. Он с Акимовым уже в Мушкине.

– Передай ему: есть возможность перебросить отряд?

Васильев передал.

– Что, Таня?
– спросил Краснов.
– Или меня не видела? Ясно сказано ступай в университет.

Бурынькина покачала головой:

– Нельзя перебрасывать!

– У них вчера человек погиб, - мрачно сообщил Краснов.
– Сегодня будет телеграмма.

3

ЛИ-2, допотопный самолет, доживающий свой век на местных линиях, ровно тянул к северу. В исцарапанном иллюминаторе была видна серо-зеленая масса деревьев, извивающиеся ленты рек, круглые сверкающие озера. Последние пятнадцать минут перед посадкой самолет шел над сплошной водой. Верхушки деревьев торчали из мутноватого речного разлива.

В аэропорту на Акимова словно обрушилась стена горячего влажного воздуха. От яркого света он нахмурился и, пересиливая резь в глазах, огляделся. В тени одноэтажной постройки стоял командир Юганской зоны Ширяев. Куртка на нем была распахнута, рукава засучены, веснушчатая кожа рук покрыта золотистыми волосами.

– Ты в курсе?
– сипловато спросил он, пожимая руку.
– Тогда сразу летим.

Подул ветерок, шевельнул песчаную пыль. Жара донимала и в тени. Рыжеватая лайка лежала возле стены с разинутой пастью и шумно дышала. Вдали тускло блестел самолет, и над ним дрожал воздух.

– Начали расследование?
– спросил Акимов.
– Это я направил парня к вам, понимаешь?

– Да чего ты оправдываешься!
– сказал Ширяев.
– Раньше надо было думать, когда ты мне его сунул.

В ответ Акимов, разгневавшись, заговорил официально и учинил ему разнос за то, что не выполняются элементарные требования ТБ, что позволяется ездить на необорудованных для перевозки людей грузовиках, что, вообще, начинать сезон с несчастного случая - идиотизм.

Набыченный вид Ширяева напомнил о Краснове. Наверное, тот уже распорядился и Гриша выкинут из списка.

– Откуда вы только беретесь?
– перебил Акимова Ширяев.

– Что?!

– Грамотные такие!
– повторил Ширяев.
– Если Бегишев посторонний, при чем тогда техника безопасности? Скажи уж прямо: приехал замять дело. Чего юлить?

Похоже, Ширяев не принял распоряжения Краснова. И Акимову сделалось неловко за свою риторику. Но самоуверенность Ширяева его раздражала, и он не стал извиняться.

Тем временем Ширяев сообщил, что милиция не обнаружила прямых виновников и не стала открывать дело. Акимов посмотрел в сторону городка, где возвышались среди деревянных домиков несколько многоэтажек. Наверное, там находилась больница, в подвале которой лежало замороженное тело Гриши.

Ширяев повторил предложение лететь в Мушкино, разбираться вместе. Неожиданно он замахал рукой, крикнул:

– Мы здесь!

На обочине взлетной полосы стояла девушка в голубой форменке и, приставив ладонь козырьком, смотрела против солнца в их сторону. Она заметила Ширяева и постучала пальцем по блеснувшим на мгновение часикам. На минуту-другую ее не стало видно, ее окружила группа мужчин, по виду геологов. Приблизившись, Акимов услышал их уговоры и требования, но Ширяев заметил, что у мужиков ничего не выйдет, он сам еле выбил два места, и то лишь потому, что отряд здесь строит новый аэропорт.