– Есть еще такой пустячок, как семьдесят пять тысяч долларов.

– Том, я многое обдумала за время нашей разлуки. Послушай, у меня есть десять миллионов долларов. Я дам твоей жене миллион, и она согласится на развод. Еще один миллион отпишу твоему ребенку. Это избавит тебя от чувства вины. Мы сможем быть вместе, завести своего ребенка... или даже нескольких как ты захочешь... И ты сможешь писать.

Он с любопытством поглядел на нее.

– Ты впервые заговорила, как миллионерша.

– Что ты имеешь в виду?

– Все продается. Все имеет свою цену. Один миллион, два миллиона. Желания человека, которого ты покупаешь, не имеют значения. Если ты заплатишь нужную сумму, он - твой.

– Том, все не так! Я хочу, чтобы ты стал моим мужем. Хочу постоянно быть с тобой. У меня достаточно денег, чтобы избавить тебя от необходимости запираться с пишущей машинкой и выполнять указания продюсера или режиссера. Я хочу дать тебе возможность писать то, что ты хочешь. А в первую очередь - быть с тобой. Хочу, чтобы мы любили друг друга и были счастливы.

Он печально покачал головой.

– Дженюари, как ты не понимаешь! У нас ничего не получится. Прошлое не вернуть. Ты появилась, когда я бездельничал. Я нуждался в тебе. И очень сильно. Ты дала пожилому человеку последний шанс снова почувствовать себя мужчиной. За это я всегда буду испытывать к тебе чувство благодарности. Мы оба обрели в подходящий момент нечто очень ценное. Ты дарила мне теплоту, спасала мою гордость, пока я продавал себя во время турне. А я, в свою очередь, заменял тебе отца. Так что мы квиты. Я возвращаюсь к своей работе, а ты - к деньгам, добытым для тебя твоим папой. Тебя ждет жизнь молодой девушки... Возьми же ее.

– Нет! Том, ты не можешь на самом деле так думать. Просто у тебя депрессия. Мне не нужна никакая другая жизнь. Я только хочу быть с тобой и...

– Но моя жизнь - это писательский труд. Неужели тебе это не ясно? Работа для меня - на первом месте. И всегда будет занимать его.

– Отлично. О'кей. Ты сможешь писать. Я хочу, чтобы ты писал. Я куплю для нас дом на юге Франции, вдали от всех. Тебе не придется заниматься сценариями, Не придется делать то, к чему у тебя не лежит душа. Я не буду шуметь. Прислуга обеспечит тебя всем необходимым. Если ты пожелаешь работать в Нью-Йорке, я куплю тебе самую большую квартиру из всех, какие тебе доводилось видеть. Я...

– Довольно, Дженюари! Ты говоришь с Томом Кольтом. Не с Майком Уэйном.

Она смолкла на мгновение. Потом, уставясь на стол, глухо произнесла:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что сказал. Я - не твой отец. Не пойду на содержание к богатой женщине.

Она вскочила, оттолкнув от себя стол. Дженюари знала, что она пролила кофе, но, не оглянувшись, направилась к выходу из ресторана.

Глава 29

Дженюари спала почти непрерывно в течение трех дней. Сэди прилежно привозила ей пищу на сервировочном столике и пыталась уговорить девушку поесть. Дженюари отказывалась жестом или невнятным бормотанием. Ссылалась на плохое самочувствие. Когда Сэди пообещала вызвать доктора Клиффорда, Дженюари немного поела, объяснив, что у нее тяжело проходят месячные. Это успокоило Сэди, и она в свою очередь сказала Дэвиду: "У мисс Дженюари больные дни".

Она достигла той точки, когда снотворное уже перестало погружать ее в мягкий глубокий сон. На четвертый день она лежала в полудреме, будучи не в силах читать; отравленная чрезмерной дозой успокоительного, девушка не могла заснуть. Она помнила, что завтра вечером ей предстоит пообедать у Милфордов с Дэвидом. Ни у кого не бывает больше пяти "больных дней" подряд.

Протягивая в очередной раз руку к пилюлям в надежде обрести забытье, она говорила себе, что это временная мера, которая должна помочь ей пережить боль, причиненную Томом. Она не хочет умереть. Дженюари просто не могла преодолеть депрессию, охватившую ее, когда она поняла, что произошло и в каком положении она оказалась. Майк и Том оставили ее... теперь она даже не видела свой сон.

Она прокручивала в памяти последние недели, проведенные с Томом. В чем ее ошибка? Что она сделала? Она помнила, как искренне звучал голос Тома, какая нежность была в его глазах, когда он сказал: "Я не могу жить без тебя". Как он мог сказать такое в феврале, а в июне заявить, что у них все кончено? Дженюари мысленно обратилась к тем дням, когда с таким трудом училась ходить - а сейчас она лежит в постели, пытаясь каждый день умереть на какое-то время с помощью снотворного. Она сказала себе, что Господь накажет ее за это. Потом уткнулась лицом в подушку; Господь уже достаточно наказал ее за двадцать один год...

У нее есть здоровье... и деньги. Но сейчас это были просто слова. Она услышала звонок и подождала, когда Сэди снимет трубку со второго телефона, но аппарат не умолкал. Она подняла трубку одновременно с Сэди. Дженюари услышала, как Сэди говорит кому-то, что мисс Уэйн не подходит к телефону. Внезапно девушка узнала голос звонившего.

– Сэди, я буду говорить. Хью! Где вы?

– Лежу в дюнах. Мой телефон подключен к звезде. Ей удалось засмеяться. Его голос был полон жизни...

– Вы шутите... Где вы?