– Что еще стряслось?
– еле выдавил побелевшими губами Вайль.

– Потом скажу... едем!
– Тюльпанов схватил его за руку и потащил к выходу.

На подъезде к лаборатории они увидели поднимавшиеся к небу клубы дыма. Вокруг здания сгрудились пожарные машины, по уличным панелям текли струйки черноватой пены. Никаких следов разрушения, однако, не кидалось в глаза. Плотный круг людей обступил отчаянно жестикулировавшего Гутву. Тюльпанов, чуть поводя мощными плечами, раздвинул толпу. Вайль, дыша ему в затылок, прошел по образовавшемуся коридору. Гутва бросился им навстречу.

– Все в порядке, шеф, Питон жив-здоров. Сгорел флигелек с подстанцией.

Вайль облегченно вздохнул.

– Короткое замыкание?

– Если бы!
– патетически воскликнул Гутва.
– Злоумышленник!

– Что вы мелете!
– рявкнул Тюльпанов.
– Придет же такое в голову! Начитался старинных детективов, и произошло замыкание здесь...
– Тюльпанов покрутил пальцем у виска.
– Где это слыхано: злодей поджигатель в наше просвещенное время!

– Да нет же, шеф, я абсолютно уверен...
– запротестовал обиженный Гутва.

– Вы переволновались, голубчик, - перебил Тюльпанов; Вайль собирался что-то возразить, но тот остановил его свирепым взглядом.
– Спасибо, друзья, за подмогу. Расходитесь, мы тут сами разберемся.
– И, ухватив одной рукой Гутву, другой Вайля, поволок их в лабораторию. Едва переступив порог, он с треском захлопнул за собой дверь и накинулся на помощника.

– Вы болван, Гутва... не обижайтесь, я гожусь вам в отцы... Несете на публике околесицу про злоумышленников, не соображая, как это отзовется на репутации Питона!

– Оставьте парня в покое, - вступился Вайль.
– Не пойму я вас, Платон Николаевич, сами ведь допускали возможность подобных эксцессов. Я еще спорил с вами.

– И не отказываюсь. Но я говорил вам лично, а не публично. Неужто надо объяснять, что в нашем положении следует всячески избегать осложнений и уж, по крайней мере, самим на себя не наговаривать.

– Да ведь от фактов никуда не уйдешь.

– Ну, это еще бабушка надвое сказала. Надо еще доказать, что Питона хотели спалить. Раздувать шум вокруг инцидента не в интересах зачинщиков. Подозреваю: это дело рук Месона. Паршивец давно грозился свести счеты с Питоном, а печальный случай с Ляпидусом послужил своего рода моральным оправданием для авантюры.

– Первое самоубийство за полтора века, первый поджог... В голове не укладывается, - вздохнул Вайль.
– Не бросить ли нам эту затею? Право, я начинаю колебаться. В конце концов, для Питона можно разработать другую программу. Пусть, скажем, займется лингвистическим анализом.

– Слабость духа, интеллигентская дряблость, - отрезал Тюльпанов.
– Эх, Максим Максимович, милый мой соратник, да я вас прибью за одну мысль об отступничестве. Мы с вами затеяли великое предприятие - очистить науку от шелухи. Достойно ли при первом препятствии поднимать лапки кверху? Ну, Ляпидус, ну Месон, так ведь и у нас есть сторонники.

Вайль грустно кивнул своей лохматой головой.

– Оно так, да только вы сами говорили, что общественное мнение...

– Мало ли что я говорил! Будем сидеть сложа руки, наверняка проиграем. Надо что-то придумать.

– Понизить порог проходимости?

– Это не выход. Да и не имеем права. Пять процентов не мы с вами устанавливали, комиссия решила. Кстати, с минуты на минуту оттуда заявятся. Будем держаться версии короткого замыкания. А там их дело, пусть расследуют, если есть желание.
– Тюльпанов взглянул на часы.
– Созывайте народ, Гутва, - приказал он, - разберитесь с повреждением и доложите. А вы, Максим Максимович, позаботьтесь, чтобы Питону дали пищу как обычно. Рукописей у нас навалом.

– У меня мыслишка мелькнула, - застенчиво сказал Гутва.
– Что, если мы вне очереди верняк пропустим?

– Ну, голова!
– удивился Тюльпанов и хлопнул своего юного помощника по спине.
– Беру назад болвана. Это же выход.

– Фи, - сказал Вайль, - мелкое жульничество.

– Ничего, нам важно выиграть время. А там, глядишь, бог вразумит. Поторопимся!

3

Когда высокая комиссия во главе с известным математиком Нолли пожаловала в лабораторию, она нашла Тюльпанова улыбающимся и самоуверенным больше, чем когда-либо. Маленькие светло-голубые глазки, утонувшие в складках мясистого лица, излучали приветливость и безмятежное сознание правоты. "Глядя на него, перестанешь понимать, из-за чего переполох", шепнул один из членов комиссии на ухо другому. "Хитрец что-то придумал", прошептал тот в ответ.

Едва только все расселись, Тюльпанов захватил инициативу.

– Во избежание кривотолков хочу сразу сообщить уважаемым коллегам, что нет никаких оснований для беспокойства. По нерадению технического персонала воспламенился флигель с подстанцией. Ущерб пустяковый, виновника мы найдем и накажем. Эксперимент проходит успешно, и наше с Вайлем детище, наш славный Питон великолепно справляется с данным ему заданием отсеивать бесполезную повторную информацию.

– Питон?
– осведомился председатель.