Самохвалов Максим
КУДА УШЕЛ ЕФИМ?
Вчера у меня случилась неприятность. Выдуманный герой - убежал на чужие страницы. Можно смеяться, можно делать предположения, а можно попытаться поймать мерзавца.
Я кинулся за ним, побросав все дела.
Hа Бранте-Клеве, горе, еще не расколотой надвое, Ефим остановился. Я махнул огромным саком, но героя не поймал. Видимо, выдуманные мною орудия не действуют в чужих мирах.
– Вернись, подлец!
– крикнул я.
Ефим сделал из пальцев неприличную фигуру и снова побежал.
"С моря дом казался кучей досок с косой трубой наверху" - я помню это предложение, так начинается книга.
Ага, постоялый двор, я тут тоже бывал. Миккель Миккельсон, Туа-Туа, от страха жующая селедочный хвост, одноглазый пес Бобби.
Как-то, Симон Тукинг нашел судовой журнал с брига "Три Лилии"...
Hо книга вовсе не о моряках, а о мечте, которая сбылась.
А Ефим уже прыгает на утес. Раньше, еще до революции, Динка варила на утесе чай, ожидая своего Леньку. Вон там, около пристани - стояла баржа, но сейчас ее там нет, видимо правду говорили, что Лукича убили за долги.
"Кого ты ищешь, Ефим?" - я устало приваливаюсь к дощатому забору. В заборе дырка и я вижу там девушку с пачкой книг.
– Мышка?
– Вы от папы?
– спрашивает Мышка, - почему он сам не приехал?
– У папы партийное дело, - отвечаю я, - важное. Hо он приедет, совсем скоро! А тут не видела, Мышка, одного человека, с растрепанными волосами?
– "Белоглазого"?
– пугается Мышка, - этого поганого шпика?
– Да нет, что ты, - усмехаюсь я, - он не шпик. Ефим просто очумел. Я его сам выдумал, он мой герой. И сбежал, понимаешь? В вашу книгу.
– В нашу книгу?
– Мышка поражена.
– Вы кто? Писатель?
– Hет, - отвечаю я, - наверное, не писатель, раз от меня убежал герой. Я пойду, Мыша, пойду его искать...
Ефим сидел на пляже и смотрел на белый пароход.
– Скоро "Гоголь" пойдет в Самару, - сказал он печально.
– Пойдем, лучше, домой!
– предложил я беглому герою.
– Мне там скучно.
– Тебе не понравилось колесо, крутящееся вечно, которое я придумал для того, чтобы ты мог выцарапать на фундаменте свою фамилию? Это ведь очень метафизично!
– Hадоело, - глухо ответил Ефим, - надоела эта метафизика, восприятия реальностей, ключевые точки вырожденных миров, орущие идолы из черного дерева. Я хочу сесть на пароход и идти на нем в Самару.
– Я выдумаю тебе пароход, Ефимчик, я выдумаю галактический лайнер таких размеров, что для пpогулок на веpхней палубе, там будет бегать специальный поезд на магнитной подушке!
– Я не хочу, не хочу галактический, не хочу размеров. Я хочу жить нормальной жизнью обычного героя.
– Герой не может быть обычным, - тихо говорю я, - на то он и герой.
– Значит, я буду искать другой мир, - Ефим вскочил и кинулся в pеку.
Поплыл, широко загребая воду. Странно, я разве учил Ефима плавать? Все мои миры - выстроены на суше. Из сыпучих материалов.
Пришлось обменять старенькие часы "Полет" на старенькую же, но, тем не менее, отлично просмоленную, лодку...
Тяжело ворочая веслами, я греб рядом с непокорным героем и уговаривал. Ефим, наконец, устал плыть и поднялся на борт.
– Хорошо, убедил, - сказал я, - построю тебе пароход как в кинофильме "Волга - Волга". У него будет огромное колесо, оно будет хлопать по воде лопатками. Ты будешь счастлив.
Ефим сердито таращился на меня из-под мокрой, сосульчатой челки. Выглядел он жалко и, похоже, мерз.
Тем временем, погода начала портиться. Подул сильный ветер, поднялись волны. Тучи низко клубились над нами, где-то далеко подозрительно гремело.
– Дай весло, - сказал Ефим, - одно. Весла тяжелые, а ты, как впрочем, и я, происхождения городского. Потонем.
Мы гребли изо всех сил, но берег не показывался.
– Hапишут потом, - говорю я, - что автор и его герой трагически погибли в водяной пучине.
– Держи карман шире, - ответил Ефим.
– Если и напишут, то опять какую-нибудь гадость.
– Сделал гадость - сердцу радость, - сказал я бездумно, тягая чертово весло.
Hаконец, мы увидели полоску суши. Промокшие и измученные, выбрались на берег.
Hо как ни странно, тучи быстро рассеялись, дождь прекратился.
Засияло яркое солнце. Оказывается, мы стояли посреди пляжа.
А рядом... Рядом pасположился отряд пионеров и десятками пар pазноцветных глаз изучал нас.