...Видимо, Храмов собрал всю свою волю в кулак. Он был спокоен. И когда я пригласил его пройти в комнату и сесть, он кивнул, обронив: "Благодарю вас!"

– Вениамин Александрович, - заговорил он, усевшись в кресло, - наш разговор в институте, как вы понимаете, не мог оставить меня равнодушным. Если вы намерены завтра уехать, то нам сегодня все-таки необходимо еще раз поговорить.

– Я тоже так считаю, Сергей Николаевич, - ответил я, - и рад, что вы пришли к этому выводу.

– Что вы имеете против меня, Вениамин Александрович?

– Простите, в каком смысле?
– не понял я.
– С точки зрения фактов?

– При чем здесь факты!
– отмахнулся он.
– С точки зрения человеческой! Очевидно, я вам очень неприятен?

– А вот это уж действительно ни при чем, - пожал я плечами.
– Я должностное лицо, и вы меня интересуете...

– Да, да, - перебил он меня, - это вы хорошо сказали: "Должностное лицо..." Вот именно, вот именно!..

– Не тот у нас разговор начинается, Сергей Николаевич, - устало заметил я, - не тот... Ну, хорошо... Когда я разговаривал с вами в холле НИИ, у меня еще не было той информации, которой я располагаю сейчас, о том, что вы вовсе не Храмов, а кто-то другой.

– Мы с вами разговаривали всего лишь несколько часов назад...

– Правильно! Но в моей профессии иногда минуты играют решающую роль, Сергей Николаевич.

– В жизни и судьбе другого человека?
– горько усмехнулся он.

– Да, - развел я руками.
– Ничего не поделаешь. Я предлагаю вам еще раз вместе со мной проанализировать некоторые факты, касающиеся вас...

Да, разумеется, если бы старший лейтенант Максимов привез показания, подписанные учителем Синицей, этого разговора бы у нас сейчас не было. Я ушел бы от него. А так... Я надеялся на признание инженера.

– Помните, Сергей Николаевич, я спросил вас о Семене Евдокимовиче Синице? Вы ответили, что не знаете такого человека. А ведь это классный руководитель вашего выпускного класса в Яблоневской школе. Кстати, он преподавал математику. Вы когда-то говорили своей жене, да и мне тоже, что были в школе первым учеником по этому предмету. Между тем Синица сказал нашему сотруднику, что вы еле-еле тянулись по его предмету. Получается, что вы лгали? Нет. Вы, вероятнее всего, и в самом деле прекрасно успевали по математике. Вы, а не Сережа Храмов из Яблоневки! И скрыть от жены свои отличные математические способности, конечно же, не сумели. Да и зачем вам было их скрывать? Вы и думать, разумеется, не могли, что через десятки лет возникнет необходимость у кого-то проверять, как занимался в школе по математике.мальчик Сережа Храмов. Но, чтобы уличить вас в одной большой лжи, мы вынуждены ловить вас на многих несоответствиях. Искать маленькие неправды или полуправды, умолчания, ошибки в вашем рассказе.

Храмов молчал. Он просто молчал. Я достал фотографию, которую привез Максимов.

– Взгляните, пожалуйста, на этот снимок...

Инженер поднял глаза, безразлично посмотрел на карточку.

– Вот он, Синица! А где же Сережа Храмов? Не подскажете?

Он долго рассматривал фотографию, потом откинулся назад на спинку кресла, закрыл глаза и ответил:

– Меня здесь нет!

– Правильно. Вас на этой фотографии действительно нет. А Сергей Храмов - вот он, взгляните, пожалуйста.

В нем проснулся интерес, когда он рассматривал изображение курносого паренька. Однако он ничего не сказал в ответ.

– Может быть, - продолжал я, - вы сможете назвать хотя бы одного из тех, кто изображен на этой фотографии?.. Молчите? Ну-ну... Хорошо, тогда скажите, в каком году и где вы работали киномехаником?

– У вас есть закурить?
– вдруг хрипло произнес инженер.

– Да ради бога!

У него ломались спички. Наконец прикурил. Сделал две глубокие затяжки и сильно закашлялся,

– Не надо, Сергей Николаевич. Вы же никогда не курили!

– Откуда вы знаете?

– Догадался.

– Я очень волнуюсь...

– Сергей Николаевич, это только начало проверки.

– Спасибо... За такое начало... С почином вас... Что же вы думаете, что я шпион какой-нибудь?
– с горькой иронией бросил он.

– Вряд ли... Шпионов обычно крепко готовят. Профессионально. В их легенде трудно найти изъяны. А в вашей их так много!

– Глупости!
– внезапно твердо и упрямо сказал он.
– Я - Храмов! И вы ничего мне не доказали и не докажете! Журнал, фотография - все это чушь!..

– Нет, это серьезные материалы. Для суда.

– Для суда? Уже суд?! Ах, так!.. Что ж, у меня есть более серьезные документы, - в ярости выдохнул он.
– И они перекроют ваши!

– Интересно, какие же?

А вот этого я вам и не скажу. Я - Сергей Николаевич Храмов. И на этом буду стоять. Запомните!

– Да, да, - закивал я, - будете стоять. До тех пор, пока у меня не окажется железных доказательств, что вы совершенно другой человек, пока мы не назовем вашу подлинную фамилию и настоящее имя, пока я не расследую вашу истинную биографию, пока не прослежу жизнь, прожитую вами, вы останетесь Сергеем Николаевичем Храмовым! Запомните - пока!