Шрифт:
– Все возможно, - пожал плечами Хазаров.
– Быть может, понятие ложного мученичества. Дескать, меня избили, я пострадал, а все равно ничего не скажу. Или решил сам посчитаться с обидчиками. Психология подростков сложный мир, Вениамин...
– К Казакову уже ходили наши сотрудники. Но я сам хочу с ним встретиться.
– Что ж, ты человек цепкий, внимательный. Пойди!..
14
К Герарду Казакову я решил отправиться после обеда. Григорьев сказал мне, что Гера целыми днями сидит дома под опекой мамаши.
Я позвонил Ирине, попросил ее ничем по дому не заниматься и - упаси боже!
– не поднимать тяжести. Она пообещала, хотя уверенности в ее голосе не чувствовалось.
...Я стоял перед дверью квартиры номер двенадцать. Нажал кнопку.
Шаги за дверью. И настороженный женский голос:
– Кто там?
– Откройте, пожалуйста. Из милиции.
Опять пауза. Наконец послышались бряцание и позвякивание - это снимали цепочку, поворачивали ключ в замке и отодвигали, видимо, засов. Сурово живут... Отъединенно.
Дверь открылась. На пороге стояла высокая женщина в таком ярком, цветастом халате, что у меня зарябило в глазах.
– Здравствуйте!
– поздоровался я.
– Подполковник Бизин. Из уголовного розыска.
– Да?
– совсем недоброжелательно проговорила женщина.
– И что же?
Судя по вопросу и тону, каким он был задан, она явно не была расположена к беседе со мной.
– Я по поводу Герарда...
– Уже поняла, - властно перебила женщина. Кажется, она не собиралась предложить пройти в квартиру.
– Вы не боитесь сквозняка?
– улыбнулся я.
Она молча сделала шаг назад. Ну что ж, начать разговор можно и в прихожей. Мы люди не гордые.
– Так в чем дело?
– А вы не очень-то любезны, - заметил я.
– Простите, вы кто?
– Я - мама Геры. Нина Павловна. А с какой стати, позвольте вас спросить, я должна быть с вами любезна?
– Хотя бы уже потому, что я занимаюсь расследованием того, что случилось с вашим сыном...
– А вы лучше заботьтесь о безопасности наших детей!
– резко возразила Нина Павловна.
– Тогда не придется заниматься расследованием!
– Я хочу поговорить с вашим сыном.
– Продолжать разговор в таком ключе не имело смысла.
– Сначала вам все же придется поговорить со мной!
– категорично, не терпящим возражения тоном заявила Нина Павловна, сверля меня темно-карими глазами.
– С удовольствием.
– Уж не знаю, - пожала она плечами, - доставит ли вам этот разговор удовольствие... Прошу сюда!
Мы прошли в большую столовую, обставленную дорогой мебелью. Натертый паркет так сверкал, что было страшно ступать на него. Внезапно подумалось, что Нина Павловна сейчас непременно скажет: "Снимите обувь!.." Это ведь нынче модно - понуждать гостей снимать обувь в прихожей и заставлять надевать чужие стоптанные тапочки.
– Садитесь!
– повелительно приказала Нина Павловна.
– Вот сюда, в кресло.
– Благодарю вас.
Обошлось: оставили в милицейских ботинках.
– Так вот, товарищ милиционер...
Она демонстративно разжаловала меня до постового.
– Мы с мужем, с Ипполитом Антоновичем, возмущены происшедшим с нашим сыном. Мой муж - директор Дома быта!..
Эта фраза прозвучала так же, как если бы она сказала: "Мой муж король!"
– Очень приятно.
– Я наклонил голову.
– Так чем вы возмущены?
– То есть как?
– уставилась на меня Нина Павловна.
– Нашего Герочку избили хулиганы!
– А мне рассказывали, что ваш сын как-то уклончиво и невнятно объяснил, что произошло с ним. У нас сложилось впечатление, что он не был правдив, И не все рассказал.
– Да, не все!
– гордо заявила Нина Павловна.
– Это я велела ему так вести себя!
– Почему?
– Потому!
– И все-таки?
– А вы, что же, хотите, чтобы в следующий раз эти бандиты вообще изуродовали моего мальчика?
– Не понимаю...
– А чего тут понимать?
– пожала плечами Нина Павловна.
– Знаете, как избили сына одной моей приятельницы, когда он попытался заступиться за девушку? До неузнаваемости! И главное - потом его же и привлекли к ответственности.
– Ваш сын тоже заступился за девушку в парке?
– тут же спросил я. Именно потому его и избили?
– Я... я...
– пробормотала Нина Павловна.
– Я этого вам не говорила.
– Да, да, верно, вы это сказали о сыне своей приятельницы. Кстати, как ее фамилия?