— Так, может, ответишь прямо сейчас?

— Хэх… Пожалуй, эту сотенку я возьму. — Валентин накрыл ладонью ассигнацию. — И пару деньков посоображаю.

— Вот и умница. А с Сазиком больше не вяжись, он тебе неровня. Найду ребяток покрепче и сам кое-что покажу. — Яша поднялся. — Толкового человека, Валек, издалека видно. Но и толковый человек должен понимать, с кем дружить, а с кем ссориться. Так что не ошибись.

— Уж постараюсь.

— Что ж, понтуйся покуда. — Яша приблизился к двери, у порога задержался.

— Кстати! Может, слышал что-нибудь о Люмике?

— Люмик? Это что, имя?

— Ясно… Значит, не слышал. — Яша хмуро кивнул. — Жаль. Впрочем, к этой теме мы еще вернемся. Впереди у нас много интересных разговоров.

— Надеюсь.

Дверь хлопнула и задрожала, оставив в воздухе дробное многоточие.

Покосившись на замусоренный пол, на осколки стакана, Валентин провел ладонью по лицу. Она оказалась влажной от пота.

Пара спотыкающихся мух брела от плинтуса к потолку. Крылышки у них были аккуратно оборваны — обычное развлечение Чапы. Еще одна уцелевшая соплеменница яростно жужжала вокруг лампы, тычась в стекло, обжигаясь, взвинчивая скорость и все же не в силах оторваться от манящего света. За ней-то и наблюдал Николай, приоткрыв беззубый рот, едва заметным перемещением глаз повторяя виражи насекомого. Перед этим он расположился в кресле, но оттуда муха была почти не видна, и он перебрался к окну на стул. Разговаривая по телефону, Валентин искоса поглядывал в его сторону. Николай сидел сгорбившись, неестественно задрав голову, отчего напряженная шея казалась уродливо искривленной.

— Да… Как обычно, дед. Отдежурю — утром появлюсь. — Валентин рассеянно прислушивался к брюзжанию телефона. Казалось, еще одна муха каким-то образом умудрилась проникнуть в трубку и там звенела крыльями, тщетно пытаясь выбраться.

Дед обстоятельно рассказывал, что «кто-то опять оставил в подъезде лужу, что Авиньон, оказывается, не магазин сладостей, а город во Франции, что, несмотря на жару, поясницу все равно ломит и что по телику опять часами „кажут“ ток-шоу». Дед дважды назвал гомосексуалистов нехорошим словом и распрощался.

Трубку он повесил, как всегда, неожиданно, оборвав последнюю фразу на середине. Скорее всего, договаривал он ее, уже отходя от телефона.

Валентин потерся носом о трубку, мельком взглянул на часы. В очередной раз ударившись о лампу, муха очумело отпрыгнула на потолок, принялась почесывать многочисленные ожоги и ушибы. Николай удовлетворенно крякнул и перевел взор на Валентина. Тут же опустил голову, но и этого крохотного мгновения хватило, чтобы рассмотреть его глаза — серые, выцветшие, в красноватых прожилках, как у старухи.

— Коля, — тихо позвал Валентин. — Гоша действительно ходил в кабинет Сулика?

«Кома» у Николая, к счастью, прошла. Опустившись с небес на землю, он вновь был в состоянии осмысливать окружающее, а следовательно, отвечать на вопросы.

— Ходил. — Николай глухо прокашлялся. — Вчера утром он прибирался на этажах, заходил и туда. Что-то случилось?

— Да так, мелочь. — Валентин пожал плечами. — Видно, одну вещь придется проверить самому.

— Гоша туда ходил, — убежденно повторил Николай. — Если его о чем просят, он всегда делает как надо. Он мужик исполнительный.

— Знаю. Только вот закавыка одна обнаружилась… Ну да ладно! С этим я разберусь. — Валентин махнул рукой. — Что там у вас со Степчиком? По-прежнему конфликтуете?

В комнате повисла тишина. С каменным выражением лица Николай снова воззрился на муху. Валентин поморщился. Эта молчанка вокруг Степчиковых «проказ» начинала его всерьез раздражать.

— Ладно. Со Степчиком тоже выясним. Отправляйся домой, Коля.

Опершись о подоконник, Николай послушно поднялся. Медленно оторвал руку от дерева, посмотрел на след, оставленный пальцами и ладонью на пыльной поверхности.

— Это правда, что у каждого человека свои, не похожие ни на чьи другие следы?

— Ты хочешь сказать, отпечатки пальцев? Да, а что?

— Значит, следы остаются всегда, — потрясение пробормотал Николай.

Валентин пристально взглянул на него.

— Не обязательно. — Голос Валентина звучал тихо. — Следы бывают размазанными, неразборчивыми, а это все равно что их нет. Отпечатки пальцев практически неразличимы на рубчатой поверхности. Кроме того, есть перчатки…

Николай молча шагнул к двери.

— Подожди, Коля! — Валентин взъерошил рукой волосы. — Гоша сказал, у тебя по-прежнему проблемы с зубами. Я вдруг подумал, что эта бумажка тебе пригодится. — Валентин достал из кармана стопку визиток, перетасовав, как колоду, нашел карточку Сулика Семена Поликарповича. — Возьми. Покажешь в поликлинике, скажешь, что работаешь у этого человека, и любой дантист примет тебя без очереди и без денег.

Николай равнодушно забрал визитку. Все так же молча распахнул дверь, шагнув, растворился в сумраке коридора.