– Какую еще тайну?

Вячеслав встал, выглянул в окно, сказал:

– Девица какая-то приехала. По виду - городская. Гостья. Небось опять какая-нибудь поэтесса или певичка. Отец Василий их любит.

Отойдя от окна, он доверительно присел рядом с Василием Васильевичем и с болью в голосе произнес:

– Отец Василий-то с Натальей Константиновной в грехе живет.

– Как в грехе?!
– Чижова будто током ударило, как того отца-настоятеля (или основателя?), который в Жаворонках.

– Увы, - тяжелейше вздохнул Вячеслав.
– Невенчанные они. Он ее у другого батюшки отбил и увел.

– Да как же такое было возможно?

– Тот, другой батюшка рукой махнул. «Пускай, - говорит, - живут, если любят друг друга».

– Да не может этого быть!

– Не верите? Зря. Спросите сами у отца Василия.

– И непременно спрошу. Если то, что вы говорите, правда, то это страшно, в голове не укладывается. Это такое кощунство, что может пошатнуть иного, не твердо стоящего в вере. А если выяснится, что вы клевещете, то берегитесь - убью, не задумываясь!

– Ну и ну! до чего мы договорились! До угроз убийства! Да вы, брате мой, хоть осознаете, как вам следует каяться за сказанные только что слова? Вы хоть понимаете, что не только убийство, но и даже угроза совершить убийство…

В следующий миг дверь распахнулась, и Чижов не поверил своим глазам: там стояла его жена Эллада, и вид у нее был растерянный, взволнованный, не оставляющий никаких сомнений - с ней что-то стряслось.

– Можно?
– спросила она.

– Здравствуйте, - вежливо произнес Вячеслав.

– Василий, можно с тобой побеседовать с глазу на глаз?

– Мне удалиться?
– спросил Вячеслав.

– Нет, лучше мы пойдем прогуляемся, - сказала жена Чижова.

– Я сейчас, - пробормотал Василий Васильевич и принялся натягивать сапоги, чувствуя за собой какую-то еще не ведомую вину, и, может быть, оттого правый сапог никак не хотел налезать - нога припухла, что ли?

– Ух ты, а что это у вас в чехле?
– спросил Вячеслав.

Тут Чижов краем глаза заметил, что за спиной у Лады висит чехол с двумя его эспадронами, оставшимися на память об уроках фехтовального искусства.

– Золото-бриллианты, - ответила Лада.

Наконец сапог налез, больно теранув пятку. Чижов встал и пошел следом за женой, которая уже спускалась по ступенькам крыльца. Догнав ее, он спросил:

– Что-нибудь случилось, Ладушка?

– Случилось, - тихо и страшно ответила она.
– Пойдем вон туда, в лес.

– Что? Не томи!
– взмолился Чижов, почему-то продолжая думать, что он в чем-то чудовищно провинился, хотя, сколько он ни гадал лихорадочно, никакого такого сокрушительного греха за собой не знал.

– Сейчас, сейчас… - ускоряя шаг, бормотала жена.

– Зачем ты привезла с собой эспадроны?

– Сейчас, сейчас…

Они дошли до дороги, перешли через нее, и под ногами зашуршала сухая трава, оволосатившая мягкую, пружинистую почву. То тут, то там виднелись кучи, какие обычно выпрастывают из-под земли кроты, но только кучи эти были необычайно большие, раза в три крупнее, нежели обычно. Не наврал Вячеслав про гигантских кротов. Неужто не наврал и про греховное сожительство отца Василия с Натальей Константиновной? Чижов рад был бы чем угодно пожертвовать, лишь бы только это оказалось клеветой.

– Так что же случилось, Лада?

Она остановилась на краю леса и повернулась к нему лицом. Глаза ее выражали муку.

– Я тебе изменила, Чижов.

– Не понимаю. Когда? Как это могло случиться?.. А впрочем, я даже знаю с кем. С Белокуровым?

– Да.

– Понятно. Ну ты даешь, ёлть!

Василий зашагал вдоль леса, не понимая, убило ли его сообщение жены или только ударило. Он с ужасом понимал, что теперь почти равнодушно относится к происшедшему. Вчера, когда на него несколько раз накатывала ревность, когда вспоминалось, с каким необычайным увлечением Лада смотрит на Белокурова и слушает его озорные речи, вчера уже все и произошло, и он словно уже был осведомлен об измене жены задолго до ее приезда и признания. А теперь это было не так больно. Теперь, как это ни странно, Василия Васильевича гораздо больше волновало, венчаны ли отец Василий и матушка Наталья.

Неверная жена шла чуть позади, стараясь не отставать от обманутого мужа. Наконец не выдержала:

– Вася! Скажи что-нибудь.

Он остановился, оглянулся, глубоко вздохнул. Вдруг, сам того не ожидая, улыбнулся, протянул руку и погладил жену по щеке.

– Эспадроны-то зачем?

– Хотела, чтоб ты заколол меня.

– Сразу двумя?

– Нет… В порыве схватила весь чехол, когда выходила из дому, направляясь сюда. Потом только, в метро уже, сообразила, как это смешно и глупо. Фарс какой-то. Но не возвращаться же и не выкидывать их.

Он опять зашагал вдоль леса. Сделав шагов десять, спросил:

– Как хоть все произошло-то? Хотя я даже не знаю, хочу ли я это знать.

– Ты должен выслушать одну вещь, - заговорила изменница уже без тени лукавства в голосе, а снова взволнованно.
– После того как он побывал у меня и все произошло…

– Что?!
– вспыхнул Чижов.
– У тебя?! У нас?! Ты привела его в наш дом?! Дрянь какая!

В какое-то мгновение он готов был схватить эспадрон и пронзить изменницу. Потом взял себя в руки.