В имении была прекрасная библиотека, Макаров охотно пропадал в ее уединении и тишине. Но главное удовольствие - общение с детьми, которых он мог видеть так редко! Его, да и всех, любимицей была крошечная Даша. Как все дети, она долго не умела выговаривать букву "р" и называла себя не Дарьей, а Диной. С таким именем она и осталась для родных и близких на всю жизнь.

Конечно, думал Макаров, мамочка должна бы уделять больше внимания своим маленьким дочерям, но тут же гнал эти мысли. Нет, нет, вот сейчас она уже очень долго сидит перед трюмо, наряжается, но ведь сегодня гости семья предводителя дворянства. Ей надлежит их принимать, она светская дама, поэтому должна безупречно выглядеть. Да, да, конечно...

Осенью 1885 года Макаров был назначен командиром только что построенного корвета "Витязь". Корвет был типичным детищем переходного периода в морском судостроении: мощная паровая машина дополнялась парусами. Историки впоследствии подсчитали, что из общего числа в 59 269 морских миль, пройденных "Витязем", 25 856 миль корвет шел под парусами. Это значит, что на 43 процента "Витязь" еще оставался парусником. Корабль этот, следовательно, также был создан с оглядкой на вчерашний день.

"Витязь" обладал хорошей мореходностью и предназначался для дальних океанских рейдов. Командование флота предполагало направить корабль в кругосветное плавание. Макаров с воодушевлением начал готовиться к выходу в далекий рейс.

Всю зиму на "Витязе" проводились разного рода доделки и переделки. Корабль неподвижно стоял в устье замерзшей Невы, готовясь к выходу в море. Макаров и здесь дополнил свою службу интересным делом. С помощью приборов он стал измерять скорость течения Невы подо льдом на различных глубинах. Потом на заседании Географического общества сделал на эту тему сообщение, которое очень заинтересовало ученых, а позже было использовано в мореходстве.

31 августа 1886 года "Витязь" под командованием капитана первого ранга Макарова поднял якорь в Кронштадте и вышел в кругосветное плавание. Корабль был подготовлен к дальнему плаванию весьма тщательно: все было в порядке, все пригнано к месту до последней заклепки.

Уходя в долгий и опасный путь, он основательно позаботился о близких. И не только мужнино и родительское благословение оставил он. Макаров был практик, он твердо стоял на земле. Да, зрелый Пушкин тоже не гнушался торговаться с издателями: а почему бы нет, ведь у него была семья, за судьбу которой он нес всеобъемлющую ответственность... Макаров тоже предусмотрел все. Он оставил длинное наставление старшему брату Якову, где подробно перечислил, прося его содействия, незаконченные дела, свои и семейные, и заключил так: "Если со мной что случится, то окажи содействие жене в страховой премии и в назначении ей пенсии, на которую я имею право рассчитывать как по моим боевым заслугам, так и по тому, что флот пользуется безвозмездно многими моими изобретениями".

Еще одна "кругосветка" русского флота началась.

Во время плавания удалось собрать колоссальный научный материал по самым разнообразным вопросам. И душой всего этого дела был командир "Витязя". Впоследствии, когда итоги работы были обобщены и преданы гласности, в авторитетном заключении Российской академии наук было сказано: "Витязь" не готовился специально для научных исследований, и лишь благодаря почину командира, неутомимому его участию в работах и обдуманному руководству последними корвет доставил весьма ценный материал, обработанный автором с таким тщанием, что полученными результатами могла бы быть довольна и специально ученая экспедиция".

Семьянин по сути характера, Макаров очень скучал по дому. В ту пору плавания моряков нередко тянулись по году и более, но с каждой стоянки, из любого порта он слал жене подробные письма. Такие, например:

"Я с удовольствием думаю о том, когда мы, наконец, кончим наши военные затеи, и тогда я приеду к моей милой рыбке, которую я так давно не видел. Что поделывает моя маленькая дочка, которую мне так ужасно хочется видеть? Я думаю, что Оля совсем забыла, что у нее отец, и, вероятно, обо мне и не вспоминает". Надо знать натуру Макарова, чтобы понять его чувства к "милой рыбке", раз он даже готов ради нее скорее закончить свои "военные затеи"...

Макаров увлекался фотографией и во время плавания сделал многочислененые снимки (часть их сохранилась). На них запечатлены виды морей, которыми проходил "Витязь", гавани, проливы, острова, крепости, живописные группы туземцев. Кстати сказать, фотография была в ту пору делом новым, а фотографическая техника весьма несовершенной и капризной. Макарова же, как всегда, привлекало все новое. Как-то он приобрел немецкий аппарат (в России собственного производства их не было), проявлял и печатал сам.

Макаров, как обычно, с присущей ему аккуратностью вел дневник, так сказать, общего характера. Дневник этот сохранился, и о нем стоит сказать несколько слов, ибо он довольно хорошо характеризует его автора. Это был том из чистых листов бумаги большого формата. На них Макаров делал записи о ходе плавания, описывал увиденные страны и города, события, случившиеся на корабле.

Есть некоторые основания полагать, что у Макарова была мысль написать книгу о путешествии ("для массового читателя", как бы сейчас выразились). Постоянная занятость и преждевременная гибель на войне помешали ему выполнить свой замысел. Несомненно, что русская литература о путешествиях лишилась одного из интереснейших произведений.