Шрифт:
– Но гестапо.
– У них нет доказательств. Единственный обвинитель там, - она посмотрела вниз, где река несла свои желтые воды.
– Я сообщила в центр. В Берлине меня, наверное, встретят... А теперь о том, что вы - мальчишка. Помните, законы конспирации писаны и для вас. Я же сказала: не являться.
Гаджи пытался что-то объяснить.
Анна Мария оборвала его.
– Что удалось узнать?
– Они встретились.
– Зачем?
– Томсон покупает списки агентуры... Возьмите пленку. Здесь весь разговор, - Гаджи протянул пачку из-под сигарет.
– Где копия?
– У меня.
– Слушайте внимательно. Будете действовать совершенно самостоятельно... Не ищите связей. К вам придут. Когда будет возможно... Ну, а теперь прощайте.
– До свидания, - сказал Гаджи.
– Будем надеяться.
– Вы аккуратней.
– Есть, слушаюсь, - улыбнулась Анна Мария.
Машина остановилась.
– Пора, - сказала Анна Мария. Гаджи крепко пожал ей руку.
Она села за руль.
"Опелы" резко взял с места.
63
Погода была мрачной. Шел дождь, и лужи покрыли аэродром. Асфальтовые дорожки блестели словно черные зеркала.
Самолет подрулил к зданию вокзала.
Солдаты подкатили трап. Открылась дверь, на лестницу шагнул человек средних лет в черном пальто и шляпе-котелке.
– Рад видеть вас дома, господин посол, - взял под козырек лейтенант, которого мы когда-то видели в кабинете фон Боргмана, тот самый лейтенант, что жаловался на Вильке, задерживающего в лагере пленных летчиков.
– Благодарю, - посол приподнял шляпу.
Лейтенант подал знак. Подъехала машина. Он помог послу сесть в нее.
– Счастливого отдыха, - сказал лейтенант.
– Спасибо.
Машина пошла по лужам. Вслед за ней двинулась вторая, набитая охраной.
64
На трап пустили остальных пассажиров. Среди них была Анна Мария.
Лейтенант прошел в здание вокзала. Поднялся на второй этаж в кафетерий.
Официант принес кофе. Лейтенант пил маленькими глотками. Иногда он ставил чашку и рассматривал входящих.
Анна Мария остановилась в нерешительности, высматривая свободное место. Потом пошла к столику, за которым сидел лейтенант.
Он вынул из кармана газету, чтобы удобнее было достать платок и вытереть пот со лба.
Анна Мария достала из сумочки пачку сигарет. Лейтенант пододвинул на столе свою роскошную фуражку с высоченной тульей - она легла поверх пачки.
– При отъезде я вынуждена была убрать Фрикке, - сказала Анна Мария.
– Знаю. Пока я один. Через полчаса будут знать все.
Он показал глазами на газету.
– Здесь паспорт и билет до Праги. Самолет через час. В Праге свяжетесь с восьмым. Пароль тот же.
– Хорошо.
Анна Мария осеклась.
В огромном - во всю стену - зеркале отражался толстый майор в форме гестапо.
– Немедленно идите в парикмахерскую. Второе кресло у окна свободно. Покрасьте волосы. Как раз успеете. Счастливой дороги.
– Спасибо, товарищ двенадцатый.
Анна Мария поднялась, оставив недопитым кофе. Взяла свернутую газету. Она шла не торопясь, но, кто знает, скольких трудов стоило сдержаться, чтобы не прибавить шага.
Майор в форме гестапо подошел к лейтенанту.
– Слушай, пропал Фрикке. И Бюргер. Она должна быть здесь.
– Откуда сведения? Их подсунула русская разведка? И ты съел эту пилюлю.
– Телефонограмма от Кальтенбруннера: задержать Бюргер.
– Ого!
– Шеф распорядился оцепить аэровокзал. Сейчас начнем проверку документов.
– Неужели тебе не известно, что самолет прибыл сорок минут назад... Она что, дура? И ждет нас?
– спросил лейтенант.
– Если Фрикке ее дело, она не будет сидеть в Берлине.
– Тоже открытие Америки. Ясно, она попробует пробиваться на Запад... Надо взять под контроль всех отъезжающих. Всех. Кем бы они ни оказались... Даже мужчинами.
– Ты начинай проверку. Я поеду в штаб.
Лейтенант поднялся, надел фуражку. Пачку сигарет, лежащую под ней, сунул в карман и быстро зашагал к выходу.
65
У центрального подъезда аэровокзала из грузовиков выпрыгивали солдаты в черной форме с повязками на рукавах.
Они блокировали все входы.
В главном зале молоденький офицер объявил:
– С места не сходить. Начинаем проверку документов. Приготовить паспорта.
Было ясно, что власть доставляла ему наслаждение.