– Почему, Лёк, нельзя?
– спросил Лось.

– Один раз я убил кита, и американы вот так сделали. Потом три года я не видел кита. Нельзя.

– О, тогда другое дело!
– согласился Лось.
– Убери, Илюша, аппарат.

– Чепуха какая, Никита Сергеевич, - недовольно проговорил Молодцов, опять нацеливаясь фотоаппаратом.

– Нет, не чепуха. Убери свой аппарат!
– сердито сказал Лось.

И Лёк по достоинству оценил поступок Лося.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Конференция продолжалась три дня. Она действительно превратилась в праздник большого говоренья. Еще никогда на этом берегу не собиралось такое множество людей. Говорил один человек, и все слушали; говорил другой, третий, и опять все слушали. Даже Омрытаген, который никогда не собирал больше трех слушателей, теперь говорил для всех.

"Ого! Все-таки и меня слушают!" - подумал он с гордостью.

Люди говорили о родовых советах, о торговле, о русском докторе, о школе, о морском промысле и о китобойных ручных пушках, из которых, как из ружья, можно издали стрелять гарпуном. Говорили о моторной байдаре Лёка. Говорили о жизни и как ее лучше устроить. Каждый говорил о том, что считал самым важным.

Ваамчо долго рассказывал о своей жизни, о своих взаимоотношениях с Алитетом. Он рассказал всем людям, как Алитет когда-то залил его приманки керосином, как шаман обманул его, приказав сжечь бумажку председателя на костре. Об этом он говорил с возмущением, смело и решительно.

И люди удивлялись:

"Ай, каким храбрым сделался Ваамчо!"

После заседания Лось позвал Ваамчо в кабинет и, пожимая ему руку, сказал:

– Молодец, Ваамчо! Хорошо выступил. Так вот и нужно бороться за новую жизнь. Вот такие люди, которые борются за правду, за справедливую жизнь, коммунистами называются. Хочешь записаться в партию коммунистов?
– Лось на секунду задумался и, решив, что, может быть, слово "партия" еще непонятно Ваамчо, добавил: - Понимаешь, в артель коммунистов.

– Очень хочу. Лось. Очень. Мне еще Дворкин - мой постоянный друг много рассказывал про коммунистов. Я сделаю так, как советуешь ты. Ты правильный человек. Правду жизни я долго не видел даже издали. Теперь близко вижу ее. И сворачивать назад теперь не буду.

– Я хочу сделать тебя уполномоченным ревкома по всем стойбищам северной части уезда. Будешь иногда ездить по родовым советам и рассказывать, как нужно работать. Учитель Дворкин тебе будет помогать. Понял, Ваамчо?

– Хорошо, Лось. Я согласен. Теперь мне можно ездить. Хорошая упряжка собак Алитета теперь перекочевала ко мне.

В кабинет вошли Осипов и Русаков.

– Ну вот, товарищи, вся наша партийная ячейка в сборе. Товарищ Ваамчо хочет вступить в партию. Надо принять его. Как вы думаете?

Спустя некоторое время, встретившись с Лёком, Ваамчо показал ему свой партийный билет. Они сели на днище вельбота, и Лёк внимательно рассматривал красную книжечку. Ваамчо сказал ему, что Лось - коммунист и что он, Ваамчо, тоже коммунист.

– А что такое коммунист?
– спросил Лёк, не отрывая глаз от книжечки.

– Это такой человек, который хочет переделывать жизнь.

– Переделывать жизнь?
– скептически спросил Лёк.

– Да, - твердо ответил Ваамчо.

– А ты разве белолицым стал, что берешься за такое дело? У тебя много товаров есть, ружей, патронов? Много вельботов у тебя есть, много моторов? Это все у Лося, - утвердительно сказал Лёк.
– Видел, как Русаков слушается его? Пусть он сам и переделывает жизнь. Пусть. Только мешать не надо ему.

– Лёк, правда, товаров у меня нет. Я не торгующий человек. Но я буду помогать Лосю переделывать жизнь. Сам знаешь, какой длинный берег.

– Помогать?.. А я не могу помогать? Я председатель, - сурово сказал Лёк и, забрав партийный билет Ваамчо, проговорил: - Ты посиди здесь. Я скоро вернусь.

Лёк нашел Лося и, поманив его пальцем, повел в сторону, на берег лагуны. Лось шел следом за ним.

– Ты куда меня ведешь, Лёк?
– спросил он.

– Пойдем, пойдем. Новость есть у меня.

Они дошли до лагуны, и Лёк, вскинув глаз, сказал:

– Пожалуй, ты правильный человек. На собрании ты хвалил мою байдару. Ты понимающий человек. Для переделки жизни ты велел торгующим людям привезти моторы и для байдар. Пусть те байдарные люди, которые обзаведутся мотором, приедут ко мне. Я им расскажу, как нужно привязать мотор к байдаре. Так и быть, я начну, пожалуй, помогать тебе переделывать жизнь. Она все-таки начала переделываться.

Заложив руки назад, Лось стоял и внимательно слушал старика. Он был доволен, что у Лёка пробуждается такая активность, а тот продолжал:

– Ты думаешь, я по-прежнему не вижу перемену жизни? Вижу. Вот он, глаз. Он смотрит хорошо. Все видит он. А рука?
– И Лёк показал широкую ладонь.
– Сильная рука! Она много знает, эта рука. Вот этой рукой я сделал байдару. Она может сделать и вельбот, если доски будут. Ваамчо не сможет сделать вельбот, а я сделаю. За одну зиму сделаю. Мотор не сделаю, а вельбот сделаю.
– И Лёк тихо добавил: - Потому что мотор железный.