– Ну, это ведь только твое личное мнение такое.

– Ничего, ничего, приедешь в Петербург, и твое личное мнение станет такое же!

Петя похлопал слегка по плечу Надю, раздумывая, а в это время на вокзале зазвякал колокольчик швейцара, и раздался тягучий басовый голос:

– По-езду на Москву пер-вый зво-нок!

– Ого! Вот так штука!
– встрепенулся Петя.
– Наш поезд желает двигаться! В таком случае, так и быть уж, поеду!

– Неужели поедешь?
– удивилась больше, чем опечалилась, Нюра, а Надя сказала:

– Поезжай, конечно! В случае чего, приехать в Петербург всегда успеешь.

– Резон, - одобрил ее Петя и, взяв под руки сестер, снова втиснулся с ними в гущу вокзала.

IV

Как ни медленно шел почтовый поезд на Петербург, как ни долго стоял он на станциях, все же в десятом часу утра он дотащился до Николаевского вокзала, и первое, чем встретил Надю этот вокзал, - на нем почему-то было непривычно мало носильщиков. Пришлось самим взять чемоданы и корзину и медленно, вслед за другими, тоже отягощенными своим багажом пассажирами, двигаться от поезда к выходу на Знаменскую площадь.

Зато тут, около входных дверей на вокзал с площади, Надя и Нюра увидели первую петербургскую толпу, внимательно читавшую какое-то длинное, видимо свеженаклеенное объявление.

– Что это?
– спросила Надя, кивнув на эту толпу какому-то железнодорожнику.

– Мобилизация, - строго ответил железнодорожник.

– Мобилизация? Нюра, слышишь? Мобилизация! Пойдем читать!

И обе, как были, с чемоданами, вместо того чтобы идти к длинному ряду извозчиков и ехать тут же на Пески, на квартиру Коли и Пети, сестры подошли к толпе и подняли головы к белому листу, помещенному достаточно высоко, чтобы передние ряды читающих не могли помешать задним; очень крупными и четкими были и буквы, так что легко читались слова, сколь бы ни был тяжел и зловещ их смысл.

"Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату.

Признав необходимым привести на военное положение часть армии и флота, для выполнения сего, согласно с указом, данным нами сего числа Военному и Морскому Министрам, повелеваем:

1. Призвать на действительную службу, согласно действующему мобилизационному расписанию 1910 года, нижних чинов запаса и поставить в войска лошадей, повозки и упряжь от населения:

а) во всех уездах губерний: Костромской, Московской, Владимирской, Нижегородской, Казанской, Калужской, Тульской, Рязанской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской, Бессарабской, Херсонской, Екатеринославской, Таврической и Астраханской".

– А Петербургской?
– спросила вслух Надя.

– Петербургской дальше, - ответил ей кто-то, - тут только во флот призывают.

Действительно, дальше Надя нашла и восемь уездов Петербургской губернии, которые должны были дать пополнение флоту.

В общем же указ был длинный, на четырех столбцах, и касался он если не всех уездов в губернии, то все-таки всех почти губерний. Значительность этого указа Надя и Нюра видели по всем лицам толпы: они были сосредоточенно хмуры. Хмурой была и погода.

Еще на ночь в вагоне пришлось им достать и надеть теплые кофточки, но здесь было холодновато и в них. Сеялся мелкий дождик; дул порывистый ветер.

– Ну, вот видишь, это тебе не Крым, - говорила Надя, отходя с Нюрой к извозчикам.

– Еще бы не Крым, когда теперь уж ясно, что война, - сказала Нюра.

Это стало ясно и Наде, что Крым в ее душе, Крым, как солнечность, нежность, живая легенда, почти сказка, чарующая музыка, красота, "Майское утро" на стене в мастерской художника Сыромолотова, "Демонстрация", в центре которой молодая смелая девушка - она, Надя - идет отдавать свое все, свою жизнь за дело народной свободы, - это кончено теперь. Вломилось непрошенное в дом и начинает уже бить посуду.

Извозчики знали, что объявлена мобилизация, поэтому начинали запрашивать втрое дороже обычного, и напрасно Надя ссылалась на таксу, пришлось набавить. Зато сестер ожидала удача: Коля, который мог ведь и уйти куда-нибудь, оказался дома и был заметно рад их приезду.

В глазах Нади он был героем: он сделал то, что мечтала сделать она; он мог вполне попасть на новую картину Сыромолотова - заслужил это, в то время как она только еще собиралась заслужить и похоронила уж сегодня утром эту надежду.

Благодаря тому, что потолки комнаты в квартире Коли были низковаты, он показался очень высоким не видавшей его больше года Нюре, и раза три повторила она:

– Какой ты огромный, Коля!

Даже и Надя, приглядываясь к нему, решила, что он все-таки выше и Саши и Васи и плотнее их.

– Плотность - дело наживное, - шутливо отозвался на это Коля. Студентам, разумеется, полагается быть поджарыми, а инженеру можно уж и мясо наживать.

Легко, как книги, переставил он с места на место их чемоданы и корзину, которые казались им такими увесистыми, почти неодолимыми, когда тащили они их с поезда на вокзал.