– Мы так и думали, что посадили... Только мы думали, что обоих.

– Ну вот, обоих! Жирно будет по целому таракану, хватит и по лапке... Я дипломную работу сдавал, мне некогда было.

– Сдал все-таки?

– Ну еще бы нет! Теперь кончено, - инженер, с чем можете и поздравить.

– Поздравляем! Поздравляем!

– Да что же толку-то, когда война подоспела!

– Неужели будет?

– Прикажи, чтобы не было... А тебя, Надюха, кто же надоумил теперь Нюрку в Питер везти?

– Сама надоумилась. А что?

– Ничего, не плохо... Позже, пожалуй, труднее было бы.

– Труднее? Я тоже так думала. А почему труднее?

– Вот тебе на - "почему"! Завируха же, конечно, начнется... А мама как?

– Ничего и мама и дедушка... О вас беспокоились.

– Ну, понимаешь, нельзя же было писать: арестован и так далее... Обошлось все-таки, и ладно. А Саша с Геной когда едут?

Даже при самом беглом взгляде, каким обычно обмениваются друг с другом люди в тесной вокзальной толпе, всякий мог бы безошибочно решить, что разговаривают так оживленно брат и сестры: Петя был очень похож на Надю и Нюру и ростом, только немного повыше их: круглое румяное лицо, круглые серые глаза - этим все трое они вышли в мать.

– Где же твой поезд?
– спросила Надя.

– А там, на четвертой платформе, - неопределенно мотнул куда-то головой Петя.
– Больше часа стоим, и никто не знает, сколько еще стоять будем... Вы тоже тут застрянете надолго... Так что я, пожалуй, вполне успел бы взять билет обратно да поехать с вами.

– Поедем, Петя, в Петербург!
– радостно вскрикнула Нюра, но Надя оказалась строже сестры.

– Как же так, Петя, ведь тебе же надо в Москву?
– спросила она, сделав ударение на "надо".

– Надо-то надо, да, признаться, что я больше на радостях, что Колю отпустили с подпиской о невыезде. Ему, дескать, нельзя никуда уехать, а мне можно, - вот и поеду... А то в сущности едва ли стоит ехать.

– А что? Почему не стоит?

– Да ведь завод-то немецкий, то есть хозяева немцы, а вот-вот война с немцами... Получается дыня с квасом... Говорят люди, что завод этот тогда неминуемо прикроют... Или, может быть, в лучшем случае отберут.

– Ну что же, это хорошо будет, если отберут, - пылко сказала Нюра.

– Хорошо-то хорошо, да ведь и меня тоже отобрать могут.

– Куда, Петя, отобрать?

– Как куда? В армию, конечно...

– Неужели? Ведь ты же инженер теперь, Петя!

– Что из того, что инженер... У нас, в Крыму, тоже инженеры были из немцев-колонистов - Кун, например, электрик, Тольберг, тоже электрик, и другие - их уже вызвали в Германию служить в армии.

– Как так в Германию вызвали? Почему в Германию, если они наши немцы были?
– удивилась Надя и добавила: - И откуда ты это знаешь, что их в Германию вызвали?

– Знаю. Писали мне. Теперь уж их нет в Симферополе. Они ведь отбывали воинскую повинность в Германии и лейтенанты запаса, а там так: запасным посылается карточка, где бы они ни жили, и - пожалуйте на цугундер. Двадцать пять корпусов Германия имеет кадровых войск, а двадцать пять корпусов еще у нее будет без объявления мобилизации из этих вот самых запасных, какие по карточкам явятся. Вот тебе и два миллиона войска налицо!.. Я такие источники раскопал, когда дипломную работу готовил, что прямо малина! Как раз мне к теме это пришлось, только что писать об этом тогда нельзя еще было... Такие открылись горизонты, что как же и не быть войне! В Петербурге что творится!

– А что, Петя, а что именно?
– заволновалась Надя.

– Манифестации! Дамы зонтиками машут и кричат: "Долой немцев!" В Германии считают, что мы уж у них в кармане, остается только этот карман застегнуть аккуратно на пуговку, и вся недолга.

– Мы? Огромная страна такая?
– запальчиво вскрикнула Нюра.

– Вот тебе и огромная. А порядки наши...

Очень большая толчея была на вокзале оттого, что два поезда стояли здесь в ожидании отправления: однако, кроме пассажирских, тут был еще и воинский поезд и два поезда товарных, но с военным грузом. На такое обилие людей тверской вокзал не был рассчитан, поэтому, кое-как выбравшись из давки на двор со стороны города, именно туда, куда устремились было Надя и Нюра, все трое вздохнули гораздо свободнее.

– Еще войны нет, а уж такая бестолочь, - сказала Надя, - а что будет, если война начнется!

– Призвать меня в армию, думаю так, на этих же днях могут, - отозвался Петя и гораздо более оживленно продолжал: - Но все-таки что же мне делать, в самом деле? Ехать ли в Москву, или с вами назад?

– Бери билет, Петя, голубчик, поезжай с нами!
– тут же отозвалась на это Нюра, но Надя, сделав строгое лицо, заметила:

– А если там, в Москве, ты место потеряешь?

– Да теперь ведь, кажется, все места потеряют, - вздохнул Петя.