– Нет, не "того", я в этом уверен, а действительно везло, потому что был умен, а глупому ни в карточной игре не может везти, ни даже в царении, хотя бы у него и были какие угодно умные министры, - вот моя мысль. Петру Великому везло? Говори, везло или нет?

– До известной степени, конечно, везло.

– Очень везло, потому что был очень умен... Ты понимаешь, о чем я говорю? Об удаче!

– То есть, если, например, перевести эту материю на охоту, то...

– То "на ловца и зверь бежит", - очень живо закончил Саша.
– Умный охотник, то есть хорошо знающий, куда и за кем он идет, непременно придет с дичью, а другой только зря проходит... Знаешь ли, я в чем убедился сейчас?

– Ну? В чем ты так сразу мог убедиться?

– Не выиграем мы этой войны, - вот в чем!

– К этому выводу можно прийти и другим путем, - заметил Геня, - путем обыкновенной логики на основании статистических данных и тому подобного.

– Можно и так, конечно, - согласился с ним Саша, - только это путь, хотя и верный, но все-таки довольно долгий, а непосредственное впечатление от лика царя страны - это тоже очень может быть точно, хотя и не совсем научно... Нет, ничего путного у такого царишки быть не может!

– А может, он просто устал тут у нас, в Москве?
– попробовал, как юрист, найти для царя оправдательный мотив Геня, но Саша отозвался на это желчно:

– Ума не видно, при чем тут усталость? Усталый-то, брат, бывает сплошь да рядом гораздо умнее на вид, чем бодрый. Усталость бывает иногда от чего? От того, что человек много думал над чем-нибудь. А если думал, значит, шевелил мозгами как следует, и это непременно, брат, отразится в глазах. А это чучело в военной форме, видно, даже и не в состоянии, черт его дери, ни о чем думать! А по своему сану должен быть умен, как сам сатана.

– А может, он про себя радуется, что цел и невредим из Москвы уезжает?
– улыбаясь и двинувшись вперед, весело сказал Геня, но Саша, хотя и пошел тоже в ногу с братом, остался сосредоточенным, как и прежде, и только буркнул:

– Напрасно радуется!

– Ну, все-таки... Жить всякому хочется. И лучше быть живой собачонкой, чем дохлым львом.

– Мне кажется, что войны этой он все-таки не переживет, хотя царствовать ему почему-то удалось довольно долго.

– Что-то очень много тебе кажется, - буркнул теперь уже Геня, а Саша, продолжая додумывать про себя, что ему показалось, проговорил тоже не вполне отчетливо:

– Что дурака в Москве не нашлось, чтобы его истребить, - это только умно, по-моему. Гораздо глупее было бы, если бы нашлось. Тогда на его месте, может быть, уселся кто-нибудь поумнее, что вышло бы в общем гораздо хуже!

В это время какой-то тоненький юноша в студенческой фуражке и с совершенно растерянным, чем-то очень убитым, почти плачущим, худым, длинным, бледным лицом, выйдя в переулке им навстречу, остановился и почти пролепетал очень невнятно:

– Простите, ведь вы - Невредимовы?

– Да. А вы, кажется, Худолей?
– спросил Геня, присмотревшись.

– Худолей, да... Мы из одной гимназии. Вот ужас, обокрали!

– Кого обокрали?

– Меня! Сейчас!.. Я только что приехал, и вот!

Володя Худолей сунул дрожащую тонкую руку в карман своих еще гимназических, серых, пузырящихся на коленях брюк, как будто надеясь все-таки найти, что у него украли, и, наконец, не выдержал: у него задрожал подбородок, и на глазах показались крупные слезы.

– Где же украли?
– спросил Саша.

– Много украли?
– спросил Геня.

– Здесь!
– ответил он Саше.
– Все, что было!
– ответил он Гене.

– Все? Зачем же вы взяли с собой все?
– пусто спросил Геня.

– А где же мне было спрятать? В номере?.. Я боялся, что там украдут, а у меня здесь... Здесь!
– и он кивнул головой в ту сторону, откуда шли и Геня с Сашей.

– Вам не нужно было ходить в толпу, - заметил Саша.

– Теперь я тоже знаю, что не нужно было!
– выкрикнул Володя.
– Задним умом и я крепок!.. Во-от не повезло как! Вот не повезло!.. И надо же было, чтобы так. Чтобы черт его знает зачем царь сюда приехал как раз, когда я приехал!..

– Должно быть, не одного вас обчистили в эти дни, а очень многих, сказал Геня, сам проверяя в боковом кармане тужурки, цел ли там его тощий кошелек (хозяйство вел он, а не Саша).

Кошелек был на месте, и он уже спокойнее слушал, как продолжал исступленно выкрикивать Володя Худолей:

– Что же мне теперь делать, скажите? Куда же мне теперь? Ни денег, ни билета!.. Дал отец выигрышный билет, чтобы я его здесь продал, единственное, что у него было, мне дал, - и вот... украли!

– Обратитесь в землячество наше - немного вас подкрепят, - посоветовал Саша.