– За-нят-но было бы!

– А можно? Разве можно?
– необыкновенно как-то почти выкрикнула Надя и расцвела при этом.

– Все можно, - буркнул он, чувствуя, что с этого момента будет смотреть на свою картину, оставшуюся там, в Крыму, только как на эскиз для новой, зародившейся в нем теперь.

– Ведь подумать только: какая-то никому не известная улица где-то вообще, хотя бы и в Симферополе, или Дворцовая площадь, известная всей России!
– с большим подъемом и ярким сиянием глаз проговорила она, он же добавил:

– Не только всей России, даже и всему миру после девятого января.

– Вы это серьезно, Алексей Фомич?

– А разве вам показалось, что я шучу?
– удивился он.

– Нет, я вижу, что не шутите... Я очень рада и сама не знаю, что говорю... Это я от радости так.

Радость действительно так и рвалась из круглых глаз Нади. Когда же она сказала вполголоса почему-то: "Вот он! Смотрите!" - Сыромолотов отчетливо почувствовал в ней снова товарища - охотника, напавшего на след крупной дичи.

Он поглядел туда, куда кивнула Надя (они уже подходили к тротуару около дворца), и увидел того, кого искал безуспешно в Симферополе: пристав Дерябин - ставший, впрочем, здесь, в Петербурге, только помощником пристава - стоял перед козырявшим ему другим полицейским чином, казавшимся маленьким сравнительно с Дерябиным, но бывшим не ниже среднего роста.

– Он самый!
– так же радостно, как и Надя, и тоже вполголоса отозвался ей Сыромолотов и немедленно вообразил его верхом, притом не на гнедом и невзрачном, а на красивом вороном коне с белой звездой на лбу.

Белая звезда, впрочем, так же быстро пропала, как появилась, но вороной конь под таким всадником прочно остался в мозгу.

– Мимо него пройдем, Алексей Фомич, как все ходят, - успела предупредить художника Надя, опасаясь, что Дерябин крикнет и на него точно так же, как на нее: "Вам что нужно?", если он перейдет на "мертвый шаг".

– Я понимаю, - постарался успокоить ее Алексей Фомич, - ведь он что называется "в наряде на дежурство" - охраняет дворец, - как же можно...

Они пошли мимо Дерябина, как ходят вообще жители столиц, и Надя сознательно четко и быстро делала шаги, а художник старался идти ей в ногу, и в то время как Надя, только искоса взглянув на Дерябина, тут же перевела взгляд на другого полицейского, Алексей Фомич так и впился глазами в того, кого отыскивал и, наконец, нашел.

Однако он не удовольствовался этим: он обернулся, когда прошел мимо, и, должно быть, это показалось подозрительным Дерябину.

Вдруг раздался его мощный басовый голос:

– Подождите минуточку!
– и он направился к ним сам.

Алексей Фомич не столько видел, сколько почувствовал, как с лица Нади слетела вся ее недавняя сияющая радость, и это заставило его улыбнуться, а Дерябин обратился не к нему, а именно к Наде:

– Предъявите, пожалуйста, ваш паспорт.

– Почему?
– спросила Надя, ободренная улыбкой Сыромолотова.

– Потому - что вы подозрительно себя ведете, - прогудел Дерябин, а Сыромолотов сказал вдруг неожиданно для Нади весело:

– Земляков своих не узнали?

Надя поняла, что ей тоже необходимо улыбнуться, а Дерябин, выпятив губы и оглядев поочередно их обоих, спросил густым, еще более низким басом:

– Это в каком смысле земляков?

– В симферопольском, - в тон ему ответил Алексей Фомич, и выпяченные губы Дерябина слегка разошлись в стороны.

– Вы из Симферополя? А-а... Это другое дело... Мне кажется, что я вас там даже видел, - старался припомнить и явно не мог Дерябин.

– Не знаю, видели ли вы меня, но я вас не один раз видел, и очень рад видеть снова, - весьма весело, к удивлению Нади, говорил художник, в то время как Дерябин усиленно вспоминал и даже наморщил ради этого брови.

– Позвольте мне вам помочь: художник Сыромолотов, - сказал Алексей Фомич, касаясь рукой своей шляпы.

– Помню!
– наконец, улыбнулся Дерябин и повторил: - Сыромолотов, художник, - помню!

Он тоже прикоснулся к своей фуражке и протянул Алексею Фомичу руку.

– Ого!
– вполне искренне сказал Алексей Фомич.
– Силой вас бог не обидел!

– Есть отчасти, - самодовольно подтвердил Дерябин и спросил: - Вы недавно из Симферополя?

– Недавно и на время... А вас там помнят, должен вам сказать.

– Ну еще бы не помнить, - немедленно согласился с этим Дерябин, но так как в это время мимо проходил какой-то генерал, то он вытянулся и взял под козырек. Однако тут же, как только откозырял генералу, вспомнил про Надю и спросил ее:

– А вы тоже из Симферополя?