– Минутку, Вил.
– Элина отвернулась от большого матового экрана, перед которым сидела.
– Входи и закрой дверь. Сейчас я объявлю, что можно начинать.
– Она поправила волосы, критически оглядела себя в маленькое зеркало, пригладила какой-то волосок на брови, взглянула на Вила: - Ну как?

– Изумительно... Вижу, что передача строится на контрастах. Ты, как живое воплощение конца двадцать первого века, и он...

– Кстати, как он сегодня?
– поинтересовалась Элина, подправляя краску на губах.

– Нормально... Не хуже, чем вчера... За завтраком ему дали успокоительное.

– А он не будет слишком пассивен?

– Ты его расшевелишь...

– Куда мне стать, чтобы не оказаться в поле зрения этого адского глаза?
– спросил Вил, кивнув на экран.

– В поле его зрения вся студия, но сейчас это неважно. Нас увидит только оператор Центра.

Пальцы ее пробежали по клавишам, и большой матовый экран посветлел, стал прозрачным и глубоким, Тотчас на маленьком экране, вмонтированном в пульт управления, появилось лицо оператора.

– Здесь все готово, Ив, - сказала Элина.
– Я могу включиться в передачу через несколько минут.

– Комментарий уже идет, - объявил с экрана Ив.
– Сейчас рассказывают о предыдущих опытах. Потом покажут фрагменты из научных фильмов. Через шесть минут начнется твое время, и я смогу дать тебя в эфир в любой момент...

– Имей в виду, что я, может быть, не использую всего времени целиком, или мне придется выключиться на несколько минут... Герой передачи не совсем обычный...

– Не волнуйся. На эти случаи у меня приготовлены фрагменты из хроники прошлого столетия.

– Тогда все в порядке, Ив, - сказала Элина, выключая экраны.

Несколько секунд она сидела молча, потом тряхнула головой, улыбнулась и кивнула Вилу:

– Давай его.

– Ты не беспокойся, в случае чего мы с Ником сразу будем здесь.
– Голос Вила прозвучал хрипло, и Элина удивленно взглянула на ассистента:

– Не вздумайте влезть мне в передачу...

– Это на всякий случай, - оправдывался Вил.

Элина расхохоталась:

– Неужели ты думаешь, что он станет драться со мной? Вы смогли его только оживить, - добавила она, сразу став серьезной, - понять его вы решительно не в состоянии. Предоставьте это нам, женщинам...

Выйдя из студии, Вил осторожно потрогал пальцами свой подбородок и пожал плечами.

Через минуту дверь в студию снова открылась. На пороге появился тот, встречи с кем ожидала сейчас вся планета. Его настороженный взгляд быстро обежал помещение: ярко освещенная комната без окон, два кресла, стол с кнопками и клавишами, экран... Всюду у них эти экраны.

– Входи, Джим, - крикнула от стола Элина.

Он нерешительно переступил порог, оглянулся на провожатых, но они остались в коридоре. Дверь бесшумно закрылась.

– Садись.
– Элина указала на свободное кресло рядом с собой.
– Поговорим.

– О чем?
– Он глядел на нее исподлобья, не двигаясь с места.

– О чем ты захочешь. Садись же. Знаешь, ты сегодня просто элегантен.

По его лицу промелькнуло подобие улыбки. Он оглядел свою пижаму, засунул руки поглубже в карманы куртки, подошел к креслу, сел. Взглянул на Элину и тотчас опустил глаза.

Она, улыбаясь, смотрела на него. Чисто выбрит, лицо свежее, моложавое, на голове уже поднялась густая поросль рыжеватых с проседью волос. Вот только уши слишком оттопырены, и нос... не то расплющен, не то такой от природы. Конечно, не красавец, но что-то в нем есть истинно мужское. Сейчас это встречается все реже... И подумать только, сто лет пролежал в ледяном саркофаге. Она невольно вздрогнула. Он быстро взглянул на нее и отвел глаза.

– Джим, расскажи что-нибудь о себе...

Он нахмурился.

– Что сам захочешь.
– Ее голос звучал вкрадчиво, почти нежно.
– Может быть, о своем детстве?

– Зачем?

– Мне интересно... Знаешь, мне почему-то кажется, тебе до сих пор не особенно везло в жизни...

– Как сказать. А в общем, пожалуй, ты права.

– Так расскажешь?

– Ладно...

Она положила руку на клавиши пульта:

– Ты не будешь возражать, если я включу это?

– Зачем?

– Пусть они тоже слышат - кому это интересно.

– А сейчас они не слышат?

– Сейчас нет.

– И не видят нас?

– Конечно нет.

– Ладно, включай... А выключишь, когда я скажу?

– Тотчас же, Джим.

Некоторое время он молча всматривался в посветлевший экран. Потом повернул к ней встревоженное лицо:

– Разве я их не увижу?

– Нет. Это только приемный видеоэкран. Передающего здесь нет. Их ты увидишь позже.

– А когда?

– Когда сам пожелаешь.