Григорий потеребил свою бородку и покачал головой:

– Похоже, доконала старика вся эта дипломатия. Пожалуй, я тоже пойду на боковую.

И штурман выжидательно посмотрел на нас со Степаном.

– А мы с Тимофеем в шахматишки поиграем. Ты не против?
– обратился ко мне Степан.

В шахматы, как, впрочем, и во все другие игры, я играл плохо и хотел уже вежливо отказаться, сославшись на усталость, переживания и обилие впечатлений первого дня на незнакомой планете, но я вспомнил странное поведение моих друзей во время прогулки по Арис, вспомнил Терзалию Крис и согласился.

Во время игры, решил я, у меня будет возможность выяснить кое-что у Степы. Кибернетик о планете Арис и ее обитателях должен знать многое или, по крайней мере, о многом догадываться.

И мы пошли в кают-компанию и сели играть. После первых же ходов, очевидно, привлеченный стуком фигур о доску, вылез откуда-то кот Василий и с тоскливым мяуканьем стал крутиться под столиком и тереться головой о наши ноги. Вслед за Василием появился робот Филька и начал греметь посудой на кухне. Степан, раздраженный посторонниии звуками, скосил на робота глаза и сказал:

– Филя, не ломай инвентарь и накорми кота, он явно просит дополнительную порцию печенки. Кстати, и нам принеси пожевать чего-нибудь и открой пару бутылочек вишневого сока. Ваш ход, Тима.

Пока робот накрывал на стол, расставлял тарелки с пирожками и открывал бутылки, я выждал удачный момент и спросил у Степана, что означает их с Григорием поведение во время прогулки по Арис.

– Я столкнулся на этой планете со многими непонятными вещами, - сказал я, - и мне хотелось бы разобраться, что к чему.

– Что тебя, собственно, интересует?
– спросил Стелан, передвигая фигуру.
– На любой планете загадок предостаточно, Арис - не исключение.

– Меня интересует многое, - сказал я.
– Во-первых, почему капитан с такой неохотой повернул к этой планете? Во-вторых, сама планета. Откуда здесь эти драконы, вся эта архитектурная окрошка? Что собой представляют жители планеты? Наконец, почему ты помешал моему знакомству с той девушкой? Я ведь понял все твои маневры.

– Хм! Дотошный ты мужик, Тимофей. Пожалуй, давно надо было посвятить тебя в некоторые подробности жизни этой планеты.

– Что же вас останавливало?

– Останавливала, скажем так, твоя робость. Капитан опасался, что тебе, человеку сугубо земному, кое-какие знания могут внушить паническое настроение. Сам понимаешь, паникер на борту - ситуация не из самых приятных.
– Степан сочувственно посмотрел на меня.
– Улавливаешь?

Мне стало стыдно. Я вспомнил все свои страхи первых дней полета, сочинение некролога... Трус! Жалкий трус! Вот кто ты, мысленно сказал я себе. Робость, слишком деликатно Степан привык излагать свои мысли. Трусость - вот как это называется. Они считают меня трусом...

– Улавливаю, - тихо прошептал я, чувствуя, что краснею.
– Продолжай, я слушаю.

– Хорошо, - кивнул Степан.
– Планета Арис, как ты уже догадался, довольно странная планета. И жители ее в некотором роде не совсем обычны. Дело в том, что почти все, что мы наблюдали на планете за оградой космопорта, придуманное...
– Выдержав паузу, Степан посмотрел на меня и, не обнаружив заметной реакции на свои слова, продолжил: - Сразу, конечно, трудно понять, но все эти архитектурные выкрутасы, все растения, животные, все жизненные ситуации, свидетелями которых мы были, все это результат творческих усилий жителей Арис. Да и сами жители планеты, если так можно выразиться, тоже результат своих собственных творческих усилий.

Я многозначительно крякнул. Пока в рассуждениях Степана все было понятно: "мы переделываем природу, а природа переделывает нас", "каждый человек сам творец своей судьбы" и так далее.

– Нет, Тимофей, ты, кажется, меня все еще не понимаешь. Параллели с жизнью людей на Земле здесь не годятся, это совсем другой мир... Похожий, но другой...

– Я в этом и не сомневаюсь!
– убежденно ответил я.
– Конечно, другой!

Как мне показалось, Степа посмотрел на меня с жалостью.

– Видишь ли, - тихо продолжил он, - и сама планета Арис, и вся звездная система Эпсилон Верблюда - это гигантский творческий полигон.

– Не понял, - сказал я.
– Что она собой представляет? Какой полигон?

Степан терпеливо пояснил:

– Театр! Можешь себе представить огромный театр размером с Солнечную систему, в котором ставятся и разыгрываются одновременно миллиарды пьес драмы, водевкли, инсценировки, комедии? Так вот, мы очутились в таком театре. Каждый житель планеты Арис и каждый путешественник, попадающий в эти края, является одновременно и актером, и режиссером, и автором романа, который он вольно или невольно создает и в котором участвует в качестве одного из героев.