Он ни о чем не спрашивал. Это было хорошо.

Я отвернулась к стене.

– На.

Передо мной появилась миска с чем-то горячим. Пар валил мне в лицо и забивался в ноздри.

– Не хочу.

Горясер настойчиво ткнул миску мне в колени:

– Ешь. Пришла – делай, что говорю.

Я неохотно взялась за ложку, сунула в рот варево и поперхнулась. Еда была хорошей, но вся грязь и боль, что томились в моей душе, вдруг плеснули в горло. Отбросив миску, я кинулась в угол и согнулась в судорожной рвоте. Разгибаться было стыдно. Казалось, все наемники глядят на меня с интересом и насмешкой. Однако разогнулась. Никто на меня даже не смотрел. Те, что сидели за столом, по-прежнему справно стучали ложками, Горясер собирал с пола осколки глиняной миски, а спавшие даже не проснулись.

Я утерла рот ладонью и подошла к наемнику:

– Прости.

Он поднял голову и равнодушно пожал плечами:

– Ничего, бывает.

Я села на лавку. Вместе с рвотой выплеснулась вся грязь, но вина жгла изнутри каленым огнем. Неужели мне придется жить с этой болью всю жизнь?! Нет, лучше умереть.

– Это я предупредила Предславу, – тихо сказала я.

По-прежнему собирая черепки, наемник кивнул.

– Я подслушала твой разговор с князем про поляков, – осмелела я, – и рассказала княжне. А она поведала Болеславу.

Горясер собрал осколки и понес их к столу. Не закричал, не ударил.

– Журка умер, – вдруг ни с того ни с сего сказала я.

Горясер наконец услышал.

– Жаль… – выдохнул он.

Этого я уже не вынесла – вскочила с лавки и бросилась на него с кулаками:

– Жаль?! Тебе жаль?! Да тебе на все наплевать! Меня нужно убить, я предала всех, кто любил меня! Я предала Предславу, предала Журку! Журка умер! Понимаешь?! Умер!!! Тебе жаль… Никого тебе не жаль! Ты, ты… Ненавижу! – Я перестала колотить по его груди и метнулась к дверям. – Всех ненавижу!

Горясер перехватил меня и швырнул на лавку. Не добросил. Я шлепнулась на пол, рассадив ребра о жесткий край скамьи. От боли помутилось в глазах.

– Ты останешься тут, – сквозь звон в ушах услышала я голос наемника. – Сиди тихо. Завтра я дам тебе провожатого. Он отведет тебя в Вышегород к надежному человеку.

– Пошел ты… – слабо шепнула я.

– Дура. – Чьи-то руки подняли меня и усадили на лавку. Сквозь слезы я разглядела лицо Горясера и еще какого-то воина рядом с ним. – Твои признания ничего не стоят. Войско Святополка уже у Буга и дерется с Болеславом, мертвого Журку уже не вернешь, а к Киеву идет Ярослав Новгородец со своими людьми. Его силы больше наших. Завтра оставшаяся у Святополка дружина и он сам покинут Киев. Мы тоже уйдем. А Ярослав, как я знаю, не очень тебя любит. Поэтому до утра ты отсидишь тут, а потом отправишься в Вышегород. Поняла?

Он никогда так долго не говорил. Во всяком случае, я не слышала.

– Поняла? – Он занес руку. Я сжалась и прикрыла лицо, но он и не подумал бить, только схватил за плечо и слегка тряхнул. – Поняла?

– Поняла.

«Почему он спасает меня? – билось где-то в голове. – Когда мне хотелось жить, он желал моей смерти, а когда захотелось умереть – спасает. Он всегда мешает моим желаниям. Но почему?»

Мне не удавалось найти ответ. Я устала. Слишком устала. Как той ночью с оборотнями. Тогда я все пела, пела…

Чьи-то руки помогли мне лечь, кто-то накрыл теплой шкурой…

«Надо же, наемники тоже люди», – засыпая, подумала я.

– Люди, – ответил из темноты сна знакомый голос.

– Опять ты. Дарина. Ведьма.

– Я. – Она раздвинула руками тонкую серую паутину сна и присела на край моей постели. Плотное гладкое тело под призрачным сарафаном, огромные глаза, белая кожа, распущенные по плечам густые волосы…

– Ты красивая, – признала я.

Она засмеялась:

– Ты тоже.

– Ага.– С ней было легко говорить. С видениями всегда легко. – Только невезучая.

– Почему оке?

Ее пальцы коснулись моего лба и стали разглаживать его мягкими круговыми движениями. Стало легко и приятно. Век бы так…

– Святополк хочет моей смерти, Ярослав не простит мне позора сестры, а Горясер отправляет меня в Вышегород, где меня разорвут на клочки как ведьму, – пожаловалась я.

– А ты не ходи в Вышегород, – посоветовала Дарина. Темная прядь легла на ее щеку и коснулась длинных ресниц.

– Он даст мне провожатого. От таких, как его люди, не сбежишь…

– Какая ты глупая! – Ведьма рассмеялась. Из ее рта посыпались маленькие радужные шарики, закружились надо мной сияющим хороводом. – Я ведь обещала помочь тебе. Хочешь остаться в Киеве?