– Наконец-то ты вышла, - раздался голос Эда.

Кейт в смятении оглянулась и обнаружила его сидящим на ступеньках кафе. Его лицо, полускрытое тенью от шляпы, было едва различимо. В руках Эд держал коробок со спичками, а у его ног кучкой лежали обгорелые маленькие палочки.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя, - последовал ответ.

Он отбросил коробок, поднялся и направился к ней.

– Я пытался уехать, сбежать от тебя, но не смог. Человеческая плоть слаба. Ты никак не отпускаешь меня, Кейт.

Он обнял ее за талию и властно притянул к себе. Его глаза блеснули в лунном свете.

– Я заключил с собой пари. У меня был вот этот коробок, видишь? И я загадал, если сожгу все спички и не дождусь тебя, то все кончено и мне нужно исчезнуть из твоей жизни.

– Ты сидел здесь столько времени и жег спички?
– Кейт не верила своим ушам.

– Да. И когда я достал последнюю, появилась ты. Значит, такова судьба.

– Что ж, весьма достойное занятие, - попробовала пошутить Кейт, сознательно не замечая его последней фразы.

– Именно. И как доказательство у меня на большом пальце волдырь размером с монету.

– Дай я его поцелую.
– Кейт приблизила губы к его руке.

Эд глубоко вздохнул.

– Только не здесь. Думаю, что необходимую помощь ты окажешь мне у себя дома. Ты ведь привыкла всегда и во всем выручать меня, да?

Озадаченная его словами, молодая женщина бросила на него быстрый взгляд.

– Что это значит, Эд?

– Не знаю. Возможно, я сошел с ума, но я не могу позволить тебе уйти просто так.
– Он умоляюще посмотрел на нее.
– Если ты против, лучше сразу скажи мне.

– Против? Господи, против?! Я так рада, что ты наконец решился! воскликнула Кейт, и в ее глазах заблестели слезы.
– С моей стороны было бы непростительно отправить тебя сейчас на ранчо. Ты же знаешь, как я ждала этого!

Эд бережно взял в ладони ее лицо.

– Но этого недостаточно, Кейт. Я прекрасно понимаю, что у нас с тобой нет будущего. Мы слишком разные люди, и завтра наши пути разойдутся.

– У нас впереди вся ночь, - хрипло сказала она.
– И эта ночь принадлежит нам.

– Думаешь, это решение проблемы?
– с грустью спросил он, проведя пальцем по ее губам.

– Я думаю, что у нас еще есть время и мы не должны упустить его.

Молодая женщина с нежностью смотрела на него своими темными бездонными глазами, и Эд не выдержал. Он с глухим стоном наклонился и поцеловал Кейт. Затем, с трудом оторвавшись от ее губ, прошептал то, что она стремилась услышать уже два месяца, с того момента, как впервые встретилась с ним:

– Я не могу ждать. Я хочу тебя сейчас.., немедленно...

Обнявшись, они направились к трейлеру. У самого порога Кейт неожиданно почувствовала робость и некоторое смущение.

– По-моему, сегодня все прошло как нельзя лучше, правда?

– Ты еще сомневаешься?

– Некоторые блюда были несколько островаты.

– Совершенно верно.

– А ты заметил, как гостям понравился Дэнни Ромеро?..
– Она осеклась под его нетерпеливым, голодным взглядом, и все мысли о том, как прошло открытие кафе, мгновенно улетучились.

– Ты многого достигла, Кейт, - тихо сказал Эд, - и можешь гордиться собой.

Так и есть. Однако она испытывала гордость не только за результаты своего труда, но и за то, что ее милый ковбой сейчас был рядом. А впереди их ждала волшебная ночь любви.

Эд продолжал смотреть на нее. И вдруг в глубине его серо-стальных глаз вспыхнуло нечто большее, чем просто жажда обладания, какое-то сильное чувство, которому она не могла подобрать названия.

Кейт встала на цыпочки, обвила руками его шею и коснулась щекой щеки. Она хотела Эда так сильно, что карьера, амбиции, желание самоутвердиться все отошло на второй план перед безумным желанием быть с ним.

Они стояли у дверей гостиной. Эд прижимал ее к себе все крепче, без слов объясняя, какое чувство владеет им, и вызывая в ней ответный отклик. Он больше не желал сопротивляться страсти, которую будила в нем эта женщина.

Дрожащими руками он расстегнул молнию на платье, медленно стянул его вниз. В серебристом свете луны Кейт видела, как его глаза жадно скользят по ее телу. Стоя перед ним в лифчике и трусиках, она вдруг почувствовала себя беззащитной как никогда. Но робость и смущение растворились в его поцелуе, уже не таком долгом и нежном. В Эде проснулся голод, его прикосновения стали настойчивыми, уверенными, властными.