– Товарищ политрук! Как бы нам на "мессера" не напороться! Поглядывать надо!

– Уйдем! - успокоил меня Жарков и добавил: - У нас скорость сумасшедшая!

Шутка мне понравилась. Но мои предчувствия оправдались. Едва мы перелетели передовую, Жарков сказал:

– Смотри! Справа под нами летит какой-то чудак! Я глянул за борт. Вначале ничего не заметил, но вскоре увидел внизу полоску лилово-красных огоньков, выбивающихся из выхлопных патрубков. Самолет разворачивался. Вот появилась вторая полоска. Все ясно: под нами - двухфюзеляжный "фокке-вульф" - "рама". Надо немедленно уходить.

Я осмотрелся. Впереди - поле, справа - расплывчатое пятно леса. Не теряя ни секунды, резко развернул машину вправо и с крутым скольжением повел ее к темнеющему лесному массиву.

– Товарищ политрук! Не выпускайте "раму" из виду! - крикнул я парторгу.

– Смотрю в оба! Делай свое дело! - спокойно передал Жарков.

От "рамы" потянулись к нам две светящиеся нити трассирующих пуль. Одна прошла в стороне, другая над моей кабиной.

– Целится по нашим выхлопным патрубкам! - крикнул Жарков.-Убери газ!

Убрал. Увеличив угол планирования, резко развернул машину и направил ее прямо под "раму". Маневр удался. Очередная трасса прошла мимо, и тотчас же над нами с воем пронесся светлобрюхий самолет. Он пролетел так близко, что я даже в темноте отчетливо различил черные кресты на его крыльях.

– Молодец! Молодец! - загудел Жарков по внутреннему переговорному устройству. - Жми к лесу!

От первой атаки удалось увернуться. Я вывел самолет из крутого планирования и, наблюдая за удаляющейся "рамой", повернул к лесу. Только там, на его темном фоне, можно было рассчитывать на спасение. "Рама" тем временем разворачивалась в нашу сторону.

– Во вторую атаку заходит! - предупредил Жарков. - Приготовься...

Не успеем! - отрывисто ответил я.- Выбрасывайте груз, товарищ политрук!

– Листовки? - удивился Жарков. - Ты что? - Они ручку управления зажали! - обозлился я. - Сшибут за милую душу!

– Без паники! - успокоил меня Жарков.

"Рама" начала вторую атаку.

Я убрал газ и резко перевел машину в планирование. одновременно разворачивая ее вправо. Этот маневр позволил на какое-то время уйти из-под вражеского огня. Вот и лесная опушка! Земля стремительно несется навстречу. "Рама" тоже нырнула вниз и открыла стрельбу. Две огненные струи, одна за другой, прошли над правой верхней плоскостью. Защелкали разрывные пули. В переговорном устройстве, словно колокол, загудел бас Жаркова:

– Коля, спокойней!

Еще одна струя. Пули хлестнули по фюзеляжу. Голос Жаркова оборвался. А "рама" была совсем рядом. Снова убрал газ и свалил машину на крыло. Сразу стало необычно тихо. В лицо ударил ветер. Секунду, вторую самолет скользит в стороне от огненных дорожек. Потом я круто разворачиваю его под "раму" и над самыми верхушками деревьев на полном газу иду на запад. Я рассчитывал, что после разворота фашист непременно будет искать недобитый У-2 где-нибудь на пути к линии фронта. И не ошибся. "Рама" действительно пошла к линии фронта, на восток.

– Товарищ политрук, кажется, оторвались! Жарков молчал.

– Товарищ политрук! Вы меня слышите?

– Слышу,-глухо ответил Жарков.

– Куда прикажете лететь?

– Продолжай выполнять задание, -- чуть слышно ответил он.

Машина вела себя послушно. Мотор работал исправно, можно было восстанавливать ориентировку.

Сделав над лесом круг, снова стал набирать высоту. К деревне Салино мы подлетели со стороны лесных оврагов, на высоте восьмидесяти метров.

– Как себя чувствуете, товарищ политрук? - не удержался я от вопроса. Не укачало вас с непривычки?

– Укачало, - невнятно промолвил Жарков.

– Это ничего! Пройдет. Мы уже над заданным районом, можно бросать листовки.

Жарков начал разбрасывать пачки. Работал он молча, медленно, над некоторыми деревнями заставлял меня пролетать по два-три раза. Наконец, разбросав все, он скомандовал:

– Давай домой!

Возвращались молча. Сели на рассвете. Я отрулил самолет на стоянку и выключил мотор. Откуда-то, словно из-под снега, перед кабиной появился Коновалов. Мельком взглянув на машину, он всплеснул руками:

– Истрепали-то вас как, - запричитал он, - чисто собаку в драке. Какие будут замечания?

– Никаких. Машину подготовил отлично, - от души похвалил я техника. Ну и дали нам сегодня жизни, чуть душу не вышибли!

Коновалов понимающе закивал головой. Я повернулся к Жаркову. Откинувшись на спинку, он полулежал в кабине. Руки у него были в крови, глаза закрыты.

– Товарищ политрук! Что с вами? Жарков повернул голову и простонал:

– Ноги перебиты. Санитаров позовите.