– Как я могла не узнать маму?
– обиделась вдруг Танюша.
– Ты бы меня разве не узнал, если бы я выкрасила волосы и по-другому постриглась?

Я бы и Лену узнал в любом камуфляже, как бы она ни вырядилась. На пляже я ее узнавал за полкилометра наверно, хотя даже моя нынешняя дальнозоркость не могла на таком расстоянии схватить ее конкретные черты. Выходит - помимо них? Может, по запаху, как самцы некоторых тварей, не помню каких.

Даже если Танюша видела Лену, что невероятно как встреча с потусторонним миром, мертвецам путь назад заказан, то все равно прямой отцовской обязанностью было убедить Танюшу в обратном.

– Когда я был в твоем возрасте, то всем рассказывал, как самолет пролетел рядом со мной, да так низко, что я мог коснуться его рукой, и все считали меня неисправимым лгунишкой, а я обижался, уверенный, что говорю правду.

– Но ты говорил неправду, - сказала Танюша.
– А я говорю правду. Есть разница?

– Не принципиальная. Помнишь, я тебе рассказывал про Сократа?

– Это тот старый дурень, который по указу народа принял яд, хотя мог бежать?

– Ты несколько упрощаешь, но не будем отвлекаться. Так вот, у него был ученик Платон, благодаря которому мы, собственно, и знаем про Сократа. Платон ввел в философский обиход понятие "ложного воображения" - это когда не сам человек лжет, а ему, этому человеку, лжет его воображение.

Так и говорят: воображение разгулялось. Человек живет одновременно в двух мирах: реальном и воображаемом. Воображаемый мир - это твои сны и фантазии, то есть сны наяву. Боги создали сны, чтобы слепцы могли увидеть свой путь - это древнеегипетская поговорка, которую удалось расшифровать ученым. Не спорю, ты видела маму, но это было видение: ты так хотела ее увидеть, что твое желание в конце концов реализовалось. Согласись, ты хочешь ее увидеть?

– Хочу, - призналась моя бедная сиротка.

– Вот видишь, - обрадовался я, хотя впору было плакать.
– И зачем было, скажи, маме от тебя прятаться?
– И тут же понял, что сболтнул лишнее.

– Она пряталась не от меня.

– А от кого?

– От тех, кто поджидал ее в машине.

Танюшины фантазии приобретали все более зловещие черты, а чем зловещее, тем реальнее. Надо бы распросить ее, не напугав.

– Что еще за машина? Как давно ты ее заметила? И откуда ты знаешь, что они следили именно за мамой?

– Они уже несколько дней там караулят. Машины разные - сначала черный "мерседес", потом "олдсмобил" и "нисан", а сегодня опять "мерседес"", но с другим номером.

– Ты запомнила какой-нибудь номер?

– Нет. Только первые буквы у "мерседеса" - те же, что нас: VSV. Потому и запомнила. Это в первый раз. А сегодня буквы совсем другие: GPR.

– Номера ньюйоркские?

– Да, со статуей.

– Почему не рассказала раньше?

– Ты не спрашивал.

– Как я могу спрашивать о чем не знаю.

– А откуда мне знать, что тебе интересно, а что нет?

Как всегда, она права, моя Танюша.

– А почему ты говоришь "они"? Сколько их?

– Двое.

– Какие из себя?

– Мужчины. Без бороды.

– Исчерпывающая характеристика!

– Плохо видно, а из машины они не выходят!

– А вдруг это кто из родителей ваших ребят?

– Нет. Они так и уезжают, никого не взяв.

– Откуда ты знаешь?

– Сара сказала. Она последняя уходит из школы, ее мама всегда запаздывает. Сара заметила, что они уезжают, как только я ухожу. И потом у них лица похожие.

– Похожие?
– переспросил я.
– Они, что, братья?

– Нет, не друг на друга, а на тех в Фанди, которых мы встретили. Когда маму потеряли.

– Ты уверена?

– Да. Очень похожи.

– Вот почему ты решила, что они следят за мамой, а не за тобой.

– Нет. Сначала думала - за мной. Но сегодня, когда увидела маму, совсем о них забыла. А они перехватили мой взгляд, и когда мама убежала, они сорвались с места и помчались в ту сторону, куда я глядела. Наверно. они и не видели маму, но когда заметили, куда я гляжу, бросились в погоню. Нечаянно я выдала маму, - сказала Танюша и расплакалась.

Я прижал ее к себе.

– Теперь ты веришь, что это не ложное воображение?
– сказала она сквозь слезы.

– Не знаю,- честно сказал я.
– Но учти, если к тебе подвалит какой-нибудь дядя, что бы тебе ни предлагал, что бы ни говорил, держись подальше, ни на какие предложения не соглашайся. Особенно если дядя с русским акцентом. Опасаться нечего - я тебя встречаю и провожаю, а если не я - то Джессика (так зовут бэби-ситтершу). Говорю так, на всякий случай.

– А что если они ее поймали?
– спросила Танюша, шмыгая носом.