– Я возьму это. – Эл вскочил, чтобы ринуться к сундуку, но, не сделав и шага, споткнулся о рукоять клинка, торчавшую из-под кучи монет. – А это?

– Меч, который рассекает тьму и немертвые вещи, называемые тенями, хотя я думаю, что и привидения, и призраки тоже…

Он махнул рукой и ринулся вдоль прохода к сундуку. Сиринши поправила на себе расцвеченное драгоценными камнями платье, которое он где-то откопал и заставил ее надеть: платье все время норовило соскользнуть с какого-нибудь плеча. Волшебница вздохнула; они в любой момент могли появиться, и они…

Они уже были здесь. Просто неслышная вспышка света в куполообразной палате, и Эл замер, вдруг обнаружив себя в кольце враждебных взглядов волшебниц. Их было шесть, и каждая держала в руке скипетр, указующий на него. Крошечные звездочки вспыхивали и плавали вдоль их смертоносных жезлов. Эл увидел, как к нему подошла Сиринши и встала рядом. Она щелкнула пальцами, и у нее в руке вдруг оказались семь готовых к действию жезлов.

Он медленно повернулся к старой колдунье спиной, уже зная, кто ждет его с другой стороны. Правители всегда любят появляться с эффектом. Позади двух волшебниц стоял старый эльф в белых одеждах, с глазами, похожими на два звездных омута. Женщины плавно скользнули в сторону, чтобы освободить для него место в кольце смерти. Коронель.

– Рад встрече, высокочтимый лорд, – приветствовал его Эльминстер и бережно опустил хрустальный шар в раскрытый сундук.

Эльф заглянул туда же, посмотреть на сокровища, отобранные Элом, и одобрительно вздернул бровь. Все вещи были предназначены или для добычи пищи, или для получения новых знаний. И ничего для сражений. Однако раскатившийся голос его был суров:

– Я предлагал вам выбрать только одну вещь, которую вы могли бы вынести из этих хранилищ.

Эльминстер поклонился, а потом простер к коронелю пустые руки.

– Итак? – строго спросил правитель эльфов.

– Я сделал свой выбор, – тихо ответил Эл.

– Вы ничего не выбрали? – спросил коронель, нахмурившись. – Попытка избежать смерти – путь труса.

– Нет, – ответил Эльминстер таким же суровым тоном. – Я выбрал самую большую драгоценность из драгоценностей ваших хранилищ.

Окружавшие его жезлы закачались, затрепетали безудержно, потому что волшебницы торопились сплести заклинания, обезопасив все ценное вокруг. Эл повернулся и вздернул брови: пока спутницы коронеля, сплетая заклинания, что-то бормотали хором, руки Сиринши оставались спокойными. Свой жезл старая стражница хранилища держала острием к себе так, что оно касалось ее. В ее глазах застыла тревога.

Потом на Эльминстера обрушились заклинания: и испытующие, и обыскивающие, и даже изучающие через магический кристалл. Лишь бы обнаружить любую вещь, припрятанную, хотя бы и колдовством, на молодом теле. Все тщетно. Одна за другой они оглядывались на коронеля, и каждая отрицательно качнула головой. Они ничего не нашли.

– И что же это за самая драгоценная вещь? – наконец спросил коронель, когда две последние волшебницы медленно подплыли и встали перед правителем, образовав живой щит и опять подняв жезлы в своих руках.

– Дружба, – ответил Эльминстер. – Взаимная. И моя нежность к мудрой и доброй даме. – Он повернулся лицом к Сиринши и склонился в глубоком поклоне, которые обычно человеческие посланники отвешивают королям, достойным истинного уважения.

После долгого молчания, во время которого остальные эльфы таращились на Сиринши, старая чародейка улыбнулась и ответила ему таким же поклоном. Ее глаза ярко блестели, и, кажется, от слез.

Брови у коронеля поползли вверх.

– Даже я, наверное, не сделал бы более мудрый выбор. – наконец сказал он.

Все шесть судей-волшебниц выглядели ошеломленными. А потом они и вовсе задохнулись от изумления и неприкрытого ужаса, когда правитель всего Кормантора склонился в глубоком поклоне перед Эльминстером.

– Я удостоен чести вашего присутствия в этом прекраснейшем из королевств. Добро пожаловать к нам на тех же правах, что и любой из нашего народа. Кормантор открыт для вас!

– Кормантор открыт для вас! – хором пропели волшебницы, хотя в их голосе явно слышался страх. Эльминстер улыбнулся коронелю, но повернулся, чтобы обнять Сиринши. Слезы потекли по ее увядающим щекам, когда она подняла на него глаза. Тогда он поцелуями постарался отереть их.

И опять, как перед появлением Эла в хранилище, опустилась бархатная тьма и покатилась прочь, чтобы явить огромный и светлый зал, в котором во всем своем блеске толпились эльфы.

Вся изумленная толпа корманторского Суда услышала звонкое и отчетливое:

– Кормантор открыт для вас!