Павленко и Мышкин сражались за рынки сбыта, круша танками бетонные стены "скромных дачных участков", а у Ахмана цель была повыше, покрасивее независимость Курдистана, и за эту независимость он вел войну не на жизнь, а на смерть по всему миру. Я помнил, как лихо его смертники ввалились в окошко к Аристарху Николаевичу. И еще я помнил, как они жгли себя, облив бензином перед зданием Госдумы в Охотном ряду. Это весь мир видел. Фанатизм, в сущности - страшная сила. Упрямое сопротивление тут не поможет, тут скорее хитрость нужнаs

Я замолчал надолго. И Ахман, наконец, не выдержал, сам заговорил вновь:

– Общаться будем нэ в Москве. За тобой сейчас заедут, Крошка. Они нэ будут стрелять. Нэ будут забирать у тебя оружие. И ты можешь поехать нэ один. А я буду ждать тебя, мой друг.

"Нашел себе друга!" - подумал я. Но, конечно, я понимал, что это просто манера у него такая. Акцент кавказский, а вместо традиционного "дорогой" несколько архаичное "мой друг". Трудно сказать, что именно стало для меня решающим, но я внезапно и окончательно решил: надо соглашаться.

– Хорошо, - сказал я.
– Подъезжайте.

– Мои люди будут через час.

– Через два, - внес я поправку.

Я хотел дождаться Циркача с Пиндриком.

Ахман не возражал.

Два часа - это достаточный срок, чтобы выйти на Кулакова и успеть получить ответ. Я знать не знал, насколько защищены от прослушки те линии, по которым мы связывались с агентурой ЧГУ, но мне некогда было использовать хитрые шифры. Я просто придумал, как мне казалось, достаточно двусмысленную фразу и передал ее открытым текстом по телефону из автомата: "Нас очень беспокоят курды. Даже и не знаем, ехать ли в гости, ведь там повсюду они".

Ответ пришел на удивление быстро. Мы как раз завтракали, когда я в очередной раз снял трубку и в очередной раз объяснил, что Игоря дома нет и до августа, похоже, не будет.

– Как это Игоря нет?!
– возмутились с той стороны.
– Вы же сами звонили, спрашивали. Тогда передайте ему от дяди Воши, что в гости ехать надо. Обязательно.

И все-таки они подкатили раньше Циркача. Двое на роскошном "Лексусе-RX300". Темнолицые, как бомжи, усатые, очень мрачные и напряженные. Руки в карманах не держали, однако стрелять были готовы в любую секунду. Нет, не профи, но очень хорошо натасканные боевики. Мы уже были готовы и сразу спустились вниз, во двор. Мы - это я и Фил. Шкипера решено было оставить в Москве на всякий случай. Гранаты в квартиру вряд ли будут бросать, а всего остального Володька не боялся. Уверял, что успеет слинять в случае чего. С другой стороны, могли быть еще интересные звонки, да и на случай непредвиденных обстоятельств хоть какое-то прикрытие стоило иметь. В другой ситуации я оставил бы их вдвоем с Пиндриком. Но сейчас Игорь уехал вместе с Циркачом и по логике должен был с Циркачом и оставаться - как бы в боевом охранении нашей группы.

– Вот что, ребята, - сказал я курдам.
– Мы ждем еще двоих. Они поедут с нами. Но на своих колесах. Возражений нет?

– До Ярославля - нет, - ответил старший из двоих.
– А дальше вам скажут. Долго ждать еще?

– Нет, - сказал я.
– Они подъедут с минуты на минуту.

Это была правда. Циркач за четверть часа до этого звонил уже в третий раз и сказал, что все наконец оформлено, что они едут и кроме традиционных московских пробок, ничто больше задержать их не должно. В конце того разговора Циркач сообщил с гордостью: "По новому сотовому говорю. Дали бесплатно в комплекте с машиной. Чума! У нас прямо как за границей стало. Ну а я еще четыре штуки взял, тут же, в офисе "МТС", со скидкой, между прочим". Это он остроумно придумал: иметь каждому только что зарегистрированные, то есть нигде не засвеченные сотовые номера - молодец Циркач!

Он влетел во двор на своем сверкающем "Юконе", тормознул нос в нос, в трех, если не в двух сантиметрах от бампера "лексуса", и пижонская тачка курдов сразу показалась каким-то жучком-"фольксвагеном" рядом с громадиной восьмицилиндрового "Джи-Эм-Си". Черный цвет и тонированные стекла делали его похожим на катафалк. Циркач вывалился оттуда, как натуральный новый русский - ба, он еще и костюм успел прикупить! Умопомрачительный, лиловый, словно мантия католического епископа! Циркач прошагал в нашу сторону походкой героя-любовника и небрежно так спросил:

– А это что за крендели пожаловали?

– Это люди Ахмана, - ответил я солидно, одновременно пытаясь показать глазами, что переигрывать не стоит.
– Мы сейчас поедем к нему. Это очень важно, Циркач.

– Раз важно, значит, поедем, - он сбавил обороты.
– Только не больше сотни, ребята, - он обратился к курдам из "лексуса", - у меня машина новая. Обкатку еще не прошла.

Те пожали плечами, мол, как скажешь.

А Циркач вручил нам с Филом по трубочке фирмы "Нокиа", сзади была прилеплена бумажка с номерами всей нашей команды.

– Что самое ценное - входящий разговор с сотового на сотовый абсолютно бесплатно.

– Иди ты!
– не поверил я.

– Честное слово. Это их последняя рекламная примочка. А нам, кроме как друг другу - кому еще звонить?

– И то верно, - согласился я.
– Ладно. Поехали.

– Погоди, - сказал Циркач.
– Дай мне ключи, там, в холодильнике, пиво осталось. Возьму с собой - такая жарища!

Дело было, конечно, не в пиве. Совсем не в пиве. Циркач за рулем пить точно не станет. А к тому же впереди полная неизвестность. Просто за долгие годы мы научились понимать друг друга без всяких слов. Он должен был отдать новый аппарат и Шкиперу тоже. Он сразу догадался, что Шкипер в квартире, но понял и другое: об этом не надо говорить вслух, вот и попросил у меня ключи. Я протянул ему связку то ли от бадягинской гончарки, то ли от своего "мицубиси". Ведь от квартиры были только у Шкипера. Циркач пропадал минуты три, но это не вызвало подозрений, тем более, что вернулся он с ополовиненной упаковкой запотевших баночек пива "Миллер" и вежливо предложил нашим гостям. Оба чуть ли не испуганно замотали головами.