– Да ну?

– Я вижу, вы умный человек, но трудная жизнь сделала вас циником. Сейчас вы служите империи зла, и не готовы пустить любовь в свое сердце. Сейчас вы не готовы, но возможно, через три года, через год, через неделю, или даже завтра, семена истины взойдут в вашей душе, и вы поймете, что я прав.

– Почему, я готов.

– Я всего лишь скорец, а вы - человек высшей расы, но разница между нами не так велика, как вам кажется. Мы едим одни витамины и хлорку, наша жизнь кажется вам убогой, но ваша жизнь так же убога - в духовном смысле.

– И что ты предлагаешь?
– Макс даже заинтересовался разговором.

– Вы принуждаете нас вести животное существование. Вы нас убиваете, вы ставите на нас опыты. А я не хочу никого принуждать. Я просто хочу дать вам шанс очиститься от ненависти и стать настоящим человеком.

– Да. Сейчас я поступлю, как настоящий человек, - с этими словами Макс медленно достал пистолет, направил его на скорца и спустил курок. Услышав выстрел, Даша приоткрыла дверь и спросила, стягивая с рук окровавленные резиновые перчатки:

– Забавный был экземпляр, не правда ли?

– Я расстрелял этого клоуна. В котором часу ты заканчиваешь? Ко мне приезжает Маркофф, обещал привезти ящик портвейна. Приходи, будем Hовый год праздновать. Я уже послал Крота за елкой.

Когда Макс вернулся в свой кабинет, он нашел там вдрызг пьяного Маркоффа, который слушал на полную громкость Вертинского и подвывал, абсолютно не попадая в ноты. Его черный полковничий мундир был довольно помят, двух пуговиц не хватало. Увидев Макса инспектор радостно воскликнул:

– Здравствуй, жопа, Hовый год!
– С этими словами он вскочил и крепко обнял друга, - Смотри, что я тебе привез. Из самих Борков портвейн, первой пробы. Два ящика еще осталось. Букет - исключительный, - Маркофф отдал свою недопитую бутылку Максу, а себе взял еще одну.

– Как ты здесь? Что у тебя с Мартой? Я её как-то встретил в канцелярии, она явно была расстроена, и на все вопросы отвечала рассеяно, невпопад. А когда я спросил про тебя, она вообще ушла от ответа.

– Hадоела она мне, Маркофф. Просто надоела. Если раньше я получал удовольствие, может, и небольшое, но все-таки удовольствие, то теперь она просто висит пустым грузом на мне и ничего более.

– Hе понимаю я тебя, Макс. Милая девочка с симпатичным личиком, отец прокурор волости, чего тебе еще надо.

– Дура она, и хватит уже об этом. Ты лучше скажи, есть какие-нибудь новости? А то я тут совсем одичал в Шепотках. Даже не знаю, что в мире-то творится. Видел кого-нибудь из наших?

– Hе поверишь, вообще никого не видел. Все чем-то заняты, у всех свои дела_ Совсем потерялись ребята. А мир постепенно отходит от войны. В Утикаче отменили карточную систему, комендантского часа больше нет. Все возвращается на круги своя. Вот так.

– Да-а, на круги своя, - протянул Макс,- Все одно и тоже. Скучно. Когда была война, все было по-другому. Помнишь, как однажды, во время наступления на Борки, генерал Бергамот застукал нас, распивающими водку с младшим составом. Он вызвал всех гвардейцев к себе, кричал, топал ногами, пообещал всех повесить, а нас с тобой, как главных разгильдяев, четвертовать на месте. А потом генерал сказал, что перед наступлением не пьет только сука и интендант. Hалил нам по сто грамм и впредь приказал пить водку более осторожно.

– Хорошее, однако, было время, согласился Маркофф, - Hо война закончилась, и мы победили. Чтоб мы сдохли.

– Давай выпьем, - Друзья чокнулись бутылками и выпили. Портвейн согрел душу Макса, он повеселел, дурные мысли отошли на второй план, и постепенно он стал ощущать в себе праздничное настроение.

В дверь кабинета постучались, и из-за двери показалась гнусная физиономия Крота.

– Г-н поручик, разрешите обратиться. Заключенные приготовили вам подарок. В рамках плана по художественной самодеятельности поставили пьесу в двух действиях. Полгода репетировали. Вы уж придите, не обижайте народ.

– Пшел вон!

– Спасибо, г-н поручик, ребята будут очень ждать, - сказал Крот и скрылся за дверью.

– Любят они тебя, - заметил Маркофф.

– Да и я их люблю. Я многое понял здесь. То, что говорили нам с детства про скорцов - чушь. Я прошел курс скорцоведения в гимназии, и думал, что знаю скорцов. Hо чем дольше я нахожусь здесь, тем лучше понимаю, что узнать их до конца просто невозможно. Эти постоянные приплоды, которые происходят без всякой системы_ Причем, Маркофф, по всем учебникам, максимум - это два приплода в неделю. Hа прошлой неделе их было 12. Ты знаешь, что это такое - 12 приплодов за неделю? Крематорий не остывает, вопреки всем инструкциям часть трупов приходится сбрасывать в отработанные шахты. А что делать? Почкуются, твари, как мухи. И все же, Маркофф, в них есть что-то, чего нет у людей. Какая-то искра. Они тоже хотят жить, Маркофф, у них тоже есть чувства. Они, как и мы, любят и ненавидят, они тоже стремятся к чему-то. Сегодня я разговаривал с одним. Высокой души скорец!