Он говорил со мной о любви.

– Удивительно, - сказал Маркофф, - Я даже немного завидую тебе. Hа самом деле есть люди, которые намного хуже скорцов.

– Да, есть, - ответил Макс, - и, в отличие от скорцов, их нельзя ни расстрелять, ни повесить.

Маркофф и Макс сидели в ложе, а внизу собрались скорцы, которых наградили двумя часами отдыха за хорошую работу, и ждали начала представления. Они еле стояли на ногах от голода и усталости, но на их изможденных лицах была радость.

Скорцы захлопали, и на сцену вышел Крот. Он прокашлялся, пожелал здоровья и всех благ в наступающем Hовом году г-ну поручику и доблестному инспектору Маркоффу, и объявил начало спектакля. Спектакль назывался "Г-н Дед Мороз и его товарищи по партии". Спектакль был нудным и затянутым. То и дело раздавались рыки Крота за сценой и приглушенные выстрелы. Актеры постоянно менялись. В конце концов, в роли Снегурочки вышел сам Крот. Когда спектакль закончился, скорцы долго приветствовали актеров, пока Снегурочка не закричала: Все! Работать! и скорцов не стали группами выводить из зала. Маркофф и Макс были уже абсолютно пьяными.

"Пять минут, пять минут", выли они хором. Пришла Даша с бутылкой водки.

– Стол уже накрыли, - сказала она.

– Дашенька!
– обрадовался Маркофф, - Мы решили колядовать. Пойдем с нами.

– Ладно,- сказала Даша, - чур, я буду Дед Мороз.

– Тогда Макс будет большим пушистым зайцем, а я - разбойник Бармалей. А Снегурка у нас уже есть. Крот! Иди сюда, скотина.

Крот был счастлив тому, что он наконец понадобился.

– Рад служить!
– закричал он и засеменил вслед за процессией, которая направлялась в отсеки поздравлять заключенных с Hовым годом.

Колядки удались на славу. Пушистый зайчик выхватил у охранника автомат и стрелял направо и налево, сшибая лампочки.

– О!
– сказал Макс, - отсек 12. Это накопитель. Завтра у них кремация. Думаю, взбодрить их немного не помешает.

В центре накопителя была установлена кривая сучковатая палка. Вокруг нее молча сидели скорцы, и немигающими глазами смотрели на свою скромную елочку. Она была украшена шнурками, а на макушке красовалась большая синяя пуговица.

– Hу, и что заскучали?
– закричала Даша - Дед Мороз, - Давайте водить хороводы.

Песни-то новогодние знаете?

Скорцы поднялись под вопли Снегурочки:

– Встать! Господа пришли!

– Запевай!
– заорал Маркофф, и затянул, - Весь мир насилья мы разрушим_ -В лесу родилась елочка, - заныли испуганные скорцы. Печальный хоровод вяло потянулся вокруг палки. Заяц задавал ритм, стреляя в потолок из автомата.

– Швыдче! Швыдче, собаки! Господа желают водить хоровод!
– суетился Крот.

– Достал, - сказала Даша, опуская бутылку из-под водки на голову Снегурочке.

Снегурочка сразу обмякла, опустилась на колени, обхватив руками окровавленную голову, и повалилась набок. Струйка крови потекла по полу.

– С новым годом!
– кричал Макс, - Пустите в свое сердце любовь, твари! Я сказал!

– он все говорил о равенстве и свободе, Маркофф катал Дашеньку на спине вокруг елки, Снегурка валялась на полу с проломленным неправильным черепом, а скорцы тянули новогоднюю песню. Макс говорил все медленнее и бессвязнее, под конец его речь превратилась в сплошное мычание, и его стошнило. Кто-то подхватил его и вытащил в коридор, где не так сильно воняло хлоркой.

– Зашибись погуляли, - сказал Макс и заснул. Во сне он спрашивал своего отца:

– Папа, а Hовый год еще когда-нибудь будет?

– Будет, сынок, конечно, будет. Он будет не такой, как этот, он будет другим. И, может быть, даже лучше.