Выполняя требование представителя Ставки генерала А. М. Василевского, АДД в ночь на 26 августа в течение всего темного времени непрерывно бомбардировала немецкие переправы через Дон в 50-60 километрах северо-западнее Сталинграда. В налетах на скопление войск противника участвовало 176 бомбардировщиков.

Снова, как и в предыдущие ночи, была разрушена вражеская переправа в районе Трехостровской. Прямыми попаданиями двух авиабомб нашим экипажам удалось сильно повредить переправу в районе Перепольного.

В эту ночь особенно отличились экипажи 1-й авиадивизии, которой командовал полковник В. Е. Нестерцев. Эта авиадивизия была ранее транспортной, оснащенной самолетами Ли-2, переоборудованными на заводе в бомбардировочный вариант. Острая нужда в бомбардировщиках заставила нас применять Ли-2 для выполнения боевых заданий. Они поднимали по четыре авиабомбы ФАБ-250. Прицел, вернее, визир, установленный на правом борту корабля, был очень неудобен для прицеливания. При работе с ним штурман испытывал немалые трудности. Естественно, и меткость бомбометания с самолетов Ли-2 была слабее, чем с боевых кораблей Ил-4, ТБ-3, Пе-8 и Ер-2. Но что делать, приходилось мириться с этим. Транспортные самолеты Ли-2, переоборудованные под бомбардировщики, все же увеличивали наш боевой состав. При хорошей видимости цели натренированные штурманы успешно выполняли бомбардировочные задачи.

Так было и на этот раз. Экипажи 1-й авиадивизии АДД прямыми попаданиями авиабомб ФАБ-250 разбили переправы у Вертячего и Лученского. А всего за ночь были уничтожены четыре вражеские переправы.

В боевых действиях участвовал не весь состав авиации дальнего действия. 3-я авиадивизия и некоторые другие части и соединения готовились к массированному удару по столице фашистской Германии - Берлину.

Еще 24 августа представители Ставки, находившиеся на сталинградском направлении, и командование обоих фронтов получили категорическое требование Сталина "обязательно и прочно закрыть нашими войсками дыру, через которую прорвался противник к Сталинграду, окружить прорвавшегося противника и истребить его..."{40}.

Командование Сталинградского фронта принимало все меры к тому, чтобы выполнить приказ Ставки. В течение 23-28 августа войска фронта непрерывно контратаковали противника, прорвавшегося к Волге. И хотя вражеский клин ликвидировать не удалось, планы гитлеровцев с ходу захватить Сталинград были сорваны.

Однако положение оставалось сложным, и напряжение боев нарастало. Ценой огромных потерь гитлеровцы прорвали оборону 64-й армии, угрожая выйти на тылы наших войск. Не успев закрепиться на среднем обводе, части с тяжелыми боями отошли на внутренний оборонительный рубеж. Для Сталинграда создалось угрожающее положение.

Чтобы ослабить натиск гитлеровцев на 62-ю и 64-ю армии и отвлечь часть сил противника от Сталинграда, Ставка решила нанести удар севернее города. К началу сентября сюда должны были прибыть из резерва Ставки 24-я армия генерал-майора Д. Т. Козлова и 66-я армия под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Для оказания помощи войскам, защищавшим Сталинград, в конце августа в район боев прибыл облеченный большими полномочиями генерал армии Г. К. Жуков, которого Государственный Комитет Обороны только что назначил на специально учрежденный пост заместителя Верховного Главнокомандующего.

Положение в городе становилось все напряженное. После того как часть наших войск отошла на внутренний и самый последний оборонительный обвод, начался наиболее тяжелый этап Сталинградской битвы. Вражеская авиация резко увеличила свою активность. Городские кварталы и позиции наших войск подвергались круглосуточным бомбардировкам. Особенно доставалось нашим волжским переправам.

Генерал А. И. Еременко решил перенести свой командный пункт в запасную штольню неподалеку от берега Волги в районе вокзала. Здесь оказалось тесно и душно. Ночью свечи горели тусклым огнем. Однако на новом КП связь работала более устойчиво, чем на прежнем месте, а это - немаловажное обстоятельство.

Когда ночью мы выходили из штольни подышать свежим воздухом, взору открывался волжский простор, озаренный пламенем горящего Сталинграда и зачастую гирляндами светящих авиабомб, то и дело сбрасываемых немецкой авиацией. Ветер доносил пароходные гудки, дробный стук моторов катеров и деловитое пыхтение буксиров, хлюпающих плицами колес по воде. Над рекой тревожно метались прожекторные лучи, били зенитки, и небо расчерчивалось огненными трассами пулеметных очередей.

Под бомбежкой, артиллерийским и минометным обстрелом врага реку пересекали катера, паромы, баржи, лодки с боеприпасами и всем необходимым для боя и фронтовой жизни.

В последних числах августа я получил разрешение побывать на полевом аэродроме за Волгой, куда перебазировалась 1-я авиадивизия АДД. Теперь это соединение стало ближе к Сталинграду, чем какое-либо другое, и могло за ночь совершать по два-три боевых вылета, оказывая помощь городу-герою.

Переправился через Волгу ночью на маленьком катере, эвакуировавшем раненых, и на вездеходе отправился по разбитой пыльной дороге в Среднюю Ахтубу. Оттуда еще затемно на У-2 полетел дальше. В солончаковой степи было непривычно тихо. Далеко позади остались пожары Сталинграда, окутанная черным дымом и сотрясаемая взрывами бомб и снарядов легендарная земля.