Гарри отверг четыре повышения по должности, все из них в суды, где зимой работало отопление. Ему предлагали эти должности, потому что он был умным негром, а он отказывался от них, потому что он был бедным и черным. Он получал шестьдесят тысяч в год, меньше него в городе не зарабатывал никто из судей. На эти деньги он смог купить дом и содержать жену и четверых детей-подростков. Но в детстве ему пришлось поголодать, и память о тех днях была жива. Он всегда считал себя нищим черным парнем.

Это-то и было причиной того, почему когда-то многообещающий Гарри Рузвельт застрял в обычном суде по делам несовершеннолетних. Он считал свою работу самой важной в мире. По положению он имел полную юридическую власть над малолетними правонарушителями, хулиганами, сиротами и брошенными детьми. Он определял отцовство для незаконнорожденных детей и заставлял их родителей помогать им и давать образование. В штате, где половина детей рождались вне брака, такие дела отнимали большую часть времени. Он лишал родителей родительских прав и помещал детей, с которыми плохо обращались, в новые семьи. Работа у Гарри была трудной.

Он весил где-то между тремястами и четырьмястами фунтов<Фунт – 0,4536 килограмма.> и каждый день надевал черный костюм, белую хлопчатобумажную рубашку и галстук, который Гарри завязывал сам и делал это скверно. Никто не знал, сколько у Гарри черных костюмов – один или пятьдесят. Он всегда выглядел одинаково. В суде он представлял собой внушительную фигуру, особенно когда смотрел поверх очков на паразитов-папаш, отказывающихся помогать своим детям. Такие папаши, как белые, так и черные, смертельно боялись судью Рузвельта. Он умудрялся изловить их и засадить в тюрьму. Он находил хозяев, у которых они работали, и делал удержания из их зарплаты. Те, кто позволял себе обидеть кого-нибудь из подопечных Гарри, или “детей Гарри”, как их все называли, рисковал оказаться стоящим перед ним в наручниках между судебными приставами.

Гарри Рузвельт был легендой Мемфиса. Отцы штата нашли возможность дать ему в помощь еще двух судей, но Гарри по-прежнему работал с утра до позднего вечера. Приходил он обычно раньше семи и сам варил себе кофе. Начинал судебные разбирательства ровно в девять, и да поможет Бог тому адвокату, который опаздывал в суд. За несколько лет он не одного из них сажал в тюрьму.

В половине девятого его секретарша внесла целую кучу почты и сообщила Гарри, что в приемной ожидает группа людей, жаждущих его видеть.

– Что-нибудь еще? – спросил он, доедая яблоко.

– Вы примете этих джентльменов?

– Может быть. А кто они такие?

– Один из них мистер Джордж Орд, наш прокурор.

– Джордж был моим студентом в юридическом колледже.

– Верно. Он так и сказал, дважды. Еще там помощник прокурора из Нового Орлеана, некий мистер Томас Финк. И мистер К.О.Льюис, заместитель директора ФБР. И парочка агентов ФБР.

Гарри поднял голову от бумаг и задумался.

– Выдающееся собрание. Что им надо?

– Они не сказали.

– Ладно, впусти их.

Секретарь ушла, а еще через секунду в маленький и тесный кабинет вошли друг за другом и представились Орд, Финк, Льюис и Мактьюн. Когда все расселись и обменялись любезностями, Гарри взглянул на часы и заявил:

– Джентльмены, у меня на сегодня назначено семнадцать дел. Чем могу вам помочь?

Орд прокашлялся.

– Судья, я уверен, вы читали газеты за последние два дня, особенно статьи на первых полосах про мальчика по имени Марк Свей.

– Очень внимательно.

– Присутствующий здесь мистер Финн ведет дело по обвинению одного человека в убийстве сенатора Бойетта, и это дело назначено к слушанию в Новом Орлеане через несколько недель.

– Знаю. Читал.

– Мы практически уверены, что Марк Свей знает больше, чем говорит. Он несколько раз обманывал полицейских Мемфиса. Мы думаем, он довольно долго разговаривал с Джеромом Клиффордом перед его самоубийством. Мы знаем точно, что он побывал в машине. Мы пытались поговорить с мальчиком, но он отказывается нам помочь. А теперь он нанял адвоката, и она нас к нему не пускает.

– Реджи Лав часто бывает у меня в суде. Очень способный юрист. Иногда слишком усиленно оберегает своих клиентов, но я не вижу в этом ничего плохого.

– Да, сэр. Мальчик вызывает у нас сильные подозрения, мы практически уверены, что он утаивает важную информацию.

– Например?

– Например, где находится труп сенатора Бойетта.

– Почему вы так думаете?

– Это длинная история. Потребуется много времени, чтобы все подробно объяснить.

Гарри повозился со своим галстуком и одарил Орда своей патентованной ухмылкой.

– И вы хотите, чтобы я вызвал мальчика и расспросил его.

– Что-то в этом роде. Мистер Финк принес с собой заявление, в котором указывается, что ребенок может быть малолетним преступником.

К последнему сообщению Гарри отнесся недоброжелательно. Его блестящий лоб неожиданно сморщился.

– Довольно серьезное предположение. А какое преступление совершил этот ребенок?

– Он препятствует свершению правосудия.

– Статью закона подобрали?

Финк уже открыл папку и, вскочив на ноги, протянул судье заявление. Гарри взял бумагу и принялся медленно читать. В комнате стояла тишина. К.О.Льюису не удалось еще вставить ни слова, и это его беспокоило – как никак он был вторым человеком в ФБР. А судье, похоже, наплевать на это.