– Не так громко, мам, – попросил Марк. Он не слышал от нее таких выражений со времени развода.

Нассар прекратил улыбаться и дернул себя за ус. Кликмен почему-то смотрел на Марка так, как будто видел перед собой маньяка-убийцу, за которым они гонялись годами. Последовала длинная пауза. Дайанна продолжала держать Марка за плечи обеими руками.

– Я вам его не отдам!

Наконец Кликмен впервые открыл рот:

– Послушайте, миссис Свей, у нас нет выбора. Мы должны забрать вашего сына.

– Идите к черту! – огрызнулась она. – Вам прежде придется меня связать.

Кликмен был довольно неотесанным чурбаном, и на долю секунды он расправил плечи, как бы собираясь принять ее вызов. Затем он расслабился и улыбнулся.

– Да ладно, мам, я отправлюсь с ними. Позвони Реджи и скажи, чтобы пришла ко мне в тюрьму. Скорее всего она еще до обеда подаст на этих козлов в суд, а к завтрашнему дню добьется их увольнения.

Полицейские переглянулись с ухмылкой. Забавный мальчишка. Тут Нассар совершил серьезную ошибку, потянувшись к руке Марка. Дайанна сделала бросок не хуже кобры. Раз! Она съездила его по левой щеке и закричала:

– Не смей его трогать! Не смей его трогать!

Нассар схватился за щеку, а Кликмен машинально ухватил ее за руку. Она хотела ударить еще раз, но неожиданно развернулась, зацепилась ногой за ноги Марка, и они вместе грохнулись на пол.

– Ах ты сукин сын! – продолжала она кричать. – Не смей его трогать!

Нассар наклонился, и Дайанна лягнула его в бедро. Но, поскольку она была босиком, большого вреда это не нанесло. Марк пытался подняться на ноги, а Дайанна крутилась и лягалась, не переставая кричать:

– Не смей его трогать!

Сестры, а за ними охранники, бросились к Дайанне, помогая ей подняться на ноги.

Марка из свалки вытащил Кликмен. Дайанну держали два охранника. Она рыдала и пыталась вырваться. Сестры уговаривали ее успокоиться.

Открылась дверь, и появился Рикки с плюшевым зайцем в руках. Он уставился на Марка, которого Кликмен держал за запястья, посмотрел на мать, которую держали охранники. Все замерли и не сводили глаз с Рикки. Лицо его побелело, как полотно. Волосы торчали в разные стороны. Рот был открыт, но он не издавал ни звука.

Затем послышался низкий монотонный стон, который только Марк слышал раньше. Дайанна вырвалась и схватила его на руки. Вместе с сестрами они прошли в комнату и уложили его в постель. Они гладили его по рукам и ногам, но он продолжал стонать. Затем большой палец отправился в рот, и он закрыл глаза. Дайанна легла рядом с ним и принялась негромко напевать песенку про Винни-Пуха и гладить его руку.

– Пошли, парень, – скомандовал Кликмен.

– Вы наденете на меня наручники?

– Нет. Это же не арест.

– Тогда что же это, черт побери?

– Ты бы не выражался, парень.

– Поцелуй меня в зад, козел вонючий.

Кликмен замер и с ненавистью посмотрел на Марка.

– Прекрати ругаться, мальчик, – предупредил его Нассар.

– Ты на морду свою посмотри, вояка. Вроде уже посинела. Мама здорово тебе врезала. Ха-ха! Надеюсь, она выбила тебе зуб.

Кликмен наклонился и положил ладони на колени. Посмотрел Марку прямо в глаза.

– Ты идешь с нами или нам тащить тебя волоком?

Марк фыркнул, но не отвел взгляда.

– Думаете, я вас боюсь? Так вот что я тебе скажу, болван. У меня есть адвокат, которая вытащит меня оттуда за десять минут. У меня такой хороший адвокат, что через пару часов вы будете бегать по городу в поисках работы.

– Ты напугал меня до смерти. А теперь пошли.

Они двинулись по коридору, Марк в середине, полицейские по бокам.

– Куда мы идем?

– В приемник для несовершеннолетних.

– Это что-то вроде тюрьмы?

– Вполне может быть, если ты не придержишь язык.

– Вы сбили мою мать с ног, сами знаете. Вас за это с работы попрут.

– С удовольствием уступлю ей свою работу, – сказал Кликмен. – Поганая это работа, раз приходится иметь дела с такими маленькими поганцами, как ты.

– Все так, только другую вам не найти, верно? Сейчас нет спроса на идиотов.

Они прошествовали мимо небольшой группки санитаров и медсестер, и Марк понял, что стал звездой, привлекающей всеобщее внимание. Он был невиновным, которого вели на заклание. Он даже стал пошатываться. Потом они свернули за угол, и тут он вспомнил о репортерах.