А произошло, оказывается, вот что. Сфера Разума в тот раз не отбросила мою гипотезу. Она записала ее в своей бездонной Памяти на всякий случай. И случай этот подвернулся.

Однажды один из конструкторов космических кораблей находился в творческом общении со Сферой Разума и уже в который раз мучительно искал что-то свое, качественно новое. Кажется, вот оно, то самое заветное новое решение, дразнящим облачком мелькает перед глазами… Но догадка каждый раз ускользала. Расслабившись, конструктор слушал музыку — иногда она помогала; смотрел ожившие образы древних легенд, связанных с полетами. Потом он возвращался к догадкам и гипотезам своих нынешних коллег. И тут Сфера Разума словно невзначай подсунула мою выдумку. Конструктор увидел звездного коня, скачущего по цветущим космическим лугам. «Вот это да!» — улыбнулся он. Но шальная выдумка все больше привлекала его, волновала своей поэтичностью. И вдруг словно молния вспыхнула… Ответ найден! Образ звездного рысака послужил искрой, воспламенившей воображение конструктора. Вскоре он вместе со своими коллегами проектировал невиданного доселе межзвездного летуна — живой организм.

— Корабль, конечно, не похож на твою лошадку, — улыбнувшись, продолжал дядя Абу. — Пробная модель уже вылетела в испытательный рейс, поднялась из эвкалиптовых лесов Австралии.

Из лесов!.. Я уже почти не слышал дядю Абу: фантазия моя поскакала галопом. Конечно же, из зеленошумных творящих лесов или даже из трав, подобно журавлям, будут взлетать живые корабли. В своем воображении я увидел космос — пылевые облака, озаряемые, как молниями, вспышками взрывающихся звезд; мглистые туманности, похожие на тучи. Меж ними, как над штормовым морем, реют межзвездные альбатросы. Оперение у них, как и положено птицам, — мягковолновое, но защищающее людей надежнее металлических обшивок прежних кораблей. Своими острыми клювами космические альбатросы рассекают, взламывают пространство и летят…

— Быстрее света! — словно уловив мои мысли, вос-клицал дядя Абу. — Но будущая экспедиция займет много лет, ибо отправится на самую окраину Метагалактики.

— Неужели туда? К самой отдаленной, похожей на кольцо Галактике? Ее нашли в созвездии Волосы Вероники, когда я еще учился в школе.

— Верно. В созвездии Волосы Вероники засияла, обнаружила себя новая галактика. Свет от нее пришел к нам через миллиарды лет, так что сейчас на ее планетах возможна жизнь.

— Кольцевую галактику ученые записали в каталоги под каким-то индексом, но образного названия еще не придумали.

— Ну и отстал же ты, Василь. Уже придумали. И не менее красивое, чем Волосы Вероники.

— Какое?

— Венок Аннабель Ли.

— Аннабель Ли! — Я вскочил так стремительно, что стул отлетел в сторону и провалился в Память. — Не может быть! Эта балерина еще не так знаменита, чтобы в ее честь…

— При чем тут балерина? — удивился дядя Абу. — Назвали просто так.

Но так ли уж просто? Спросить других людей я стеснялся. Сфера Разума? Она, конечно, выдала бы справку. Но вступить в телепатический контакт с нею не решился. Сумею ли?

Прошел еще день, а тайна названия не давала покоя, она так и жгла меня. Когда совсем стемнело, я сел на берегу реки и поднял голову, будто надеялся в глубоком ночном небе получить ответ. На первых порах не обнаружил созвездия Волосы Вероники. Очень уж оно слабое для невооруженного глаза. Но вот рядом с царственно сияющим Арктуром отыскал наконец еле светящиеся пряди звездной пыли. Вспомнилась легенда, давшая название этому созвездию. Египетская царица Вероника отрезала свои прекрасные волосы в знак благодарности Венере — та помогла ее мужу победить в войне. Волосы исчезли из храма, но жрецы утешали Веронику, уверив, что сам Зевс взял их и поместил на небо в виде созвездия. Да, умели древние греки делать свое небо живым и поэтичным. Впрочем, и сейчас люди не уступали им: Венок Аннабель Ли!..

Но где этот Венок? Увидеть его просто так невозможно — он далеко на краю Вселенной. И вдруг мои глаза приобрели невероятную зоркость: Волосы Вероники, ее еле различимые звезды стали разгораться, как ветром раздуваемые угли. Они наплывали на меня, увеличивались… Я начал понимать: Сфера Разума уловила мое желание проникнуть взглядом за «околицу» мироздания и перестраивала в поле моего зрения структуру пространства, придавая ему телескопические свойства. Я будто летел среди планет и светил. Вот уже большие, полыхающие протуберанцами солнца Волос Вероники остались позади, и я вырвался за пределы родной Галактики — Млечного Пути. Распахнулась бесконечность с миллиардами иных галактик — плоских, как тарелки, круглых, как облака, закрученных, как огненные спирали. И на самой окраине Вселенной еле заметно мерцало кольцо: тот самый загадочный Венок Аннабель Ли. «Ближе, еще ближе», — просил я Сферу Разума. Венок дрогнул, чуть увеличился — и все. Биосфера не бог, и всемогуществу ее есть предел.

Я опустил голову и задумался. Внизу, у самых ног с тихим плеском катила свои воды река. В ней плясали звезды, мелкими осколками дробилась луна, а на противоположном берегу реки в кустах реяли светлячки. Точно такие же ночные огоньки сновали в кустах сирени на том холме, где я останавливался с балериной, провожая ее до станции миг-перехода.

А что, если?.. Сердце мое учащенно забилось. А что, если тайну названия узнать у самой Аннабель Ли? Вот оно, самое затаенное, самое глубоко запрятанное желание мое прорвалось наружу. Знал же я, чувствовал, что ослепительный образ «королевы» не оставит меня в покое. Но я робел. Аннабель Ли и манила к себе, и пугала, как молния.

На Лебединое озеро я отправился поэтому не ночью, когда мог нечаянно встретиться с балериной и ее подругами, а днем. Озеро как озеро. Ни малейшего намека на чародейство и таинственность. На знакомой отмели возились ребятишки и что-то лепили из сырого песка. Метрах в десяти от берега величаво застыли лебеди — не заколдованные волшебные девы, а самые обыкновенные лебеди. К ним подплывали ребята, гладили их, и белые красавцы снисходительно принимали ласки. Не желая мешать малышам, я покинул озеро.