– Капитан один... Вот фамилию забыл...

Сержант и водитель переглядывались:

Черт его знает: муть какая-то. Поди - разберись...

Лучше всего было отвезти в ближайшее отделение - в Тридцать Четвертое - пусть там сами разбираются, что к чему ?

– Ладно, дед ! Привезем - расскажешь...

Ковальский залез в машину. Не было на свете человека счастливей его. Заново родился. Воскрес...

В Тридцать Четвертом с ним занялись не сразу. Усадили в коридорчике на длинной деревянной скамье.

Он решил пристыдить блюстителей порядка самим своим присутствием. Но они не очень стыдились. Вот когда им нужно, - это другое дело. Тогда ты и друг желанный, и относятся к тебе совсем по - другому...

Менты проходили мимо него, как будто он был статуей. Каждый со своим делом. Приволакли нескольких пьяных, потом двух проституток. Провели, толкая, нагловатого молодчика в наручниках. Откуда-то донеслись вопли и ругань. Матюгаясь, прошел старшина с огромной бабищей. Интересно, за что это он взял ее ?

Не раз у него мелькала мысль: плюнуть на все, уйти и здесь больше не появляться.

Но исходящий от него запах сделал свое дело. Это кто же выдержит вонищу такую ?

Дежурный позвал, наконец, Ковальского к столу занес в книгу доставленных:

– Фамилия, адрес, телефон...

Выслушав сбивчивые обяснения Ковальского, морщась, предложил:

– Я сообщу о вашем обращении в РУВД. Но, может, вам сейчас лучше бы до дому добраться, отмыться, а потом снова приехать. Метро уже открылось...

– Да не поеду я в таком виде на метро, - махнул рукой Станиславыч, а такси вот вы можете пригласить ?

– Это за чей же счет ?
– спросил дежурный, усмехаясь.

– Как за чей ? За мой !
– удивился Ковальский.

Он достал бумажник, показал деньги в нем и поймал на себе удивленный взгляд дежурного и доставившего его сержанта: да, не пропойца... Дело, видать, серьезное!

Домой Станиславыч прикатил на такси и первым делом, сбросил одежду. Хотел ее сразу - в мусоропровод. Но потом раздумал, завернул в целофан, сунул за унитаз. А сам - в горячую ванну...

Приводил себя в порядок, пока за ним не приехали.

Майор по фамилии Ловягин - невысокий, угловатый - и как только таких недомерков в милицию принимают!
– прошел по квартире, пригляделся, что да как? Лет ему было за сорок, может, сорок пять, видно, не одно десятилетие в ментовке отбарабанил.

Сел к столу.

– Где тут у тебя розетка?

Магнитофон включил.

Ковальский - теперь уже чистенький, аккуратный, успевший заморить червячка - напротив устроился...

– Что случилось? Давай говори, - предложил Ловягин. Сам приготовился слушать. Станиславыч снова повторил свой сомнительный рассказ. Как возвращался от знакомой, за полчаса до закрытия метро, как остановилась около него "скорая"... Про санитара, который предложил подбросить по пути...

– Потом в больницу привезли...

– Где больница ? Какая ?
– майор Ловягин прямо вперед подался, вперился взглядом.

Глаза его были водянистыми, в таких и утонуть недолго: зазеваешься и расшибешься башкой об дно. Сам маленький, а руки - здоровенные...

– Да где ж мне знать, - изумился Станиславыч, - они же в "скорой" окна занавесками прикрыли...

– Да ты ж говоришь, - сбежал оттуда...

– Конечно сбежал, - обиделся Ковальский, - не сбежал бы, с вами бы не разговаривал.

Майор вытянул вперед нижнюю челюсть в насмешливой улыбке.

– Ты вот лучше скажи, Андрей Станиславович, - по имени отчеству, но вместе с тем уж больно пренебрежительно спросил майор.
– Сколько вот ты хватил, когда у бабешечки своей сидел ?

– Да ерунду, - обиделся Станиславович.
– Сто грамм, а потом еще пятьдесят ?

Майор постучал пальцами по столу:

– Сам считал ? Не сбился ?

– А чего сбиваться то было ?
– вдруг почувствовал отчаянье - ему не верят - Ковальский.

– Ну, а если сбежал, как не посмотрел откуда ?
– усмехнулся Ловягин.
– Не Берлин ведь, все же - Москва ? Ты сам-то давно в Москве ?

– Сорок лет!

– Видал ?
– насмешливо кинул майор, - значит город тебе знаком столица наша ?

Напрасно Ковальский демонстрировал скрепку, которой замок открыл, описывал, как выбрался через окно и, взобравшись на мусорный ящик, перелез через кирпичную кладку.

– Да подожди ты... Слова не дашь сказать... Ты в инопланетян веришь? Нет?
– Ловягин продолжил.
– Вот и я тоже.