– Думаю, что да, - пожал тот плечами.

Виктор внимательно на него посмотрел:

– Не трудно будет ?

– Из дому выехать ?
– почти задохнувшись, спросил тот.
– И просить не надо...

Виктор протянул ему руку:

– Завтра мы у тебя...

Он вышел, но еще постоял в подъезде пару минут. Ему надо было отойти. Сбросить с себя груз перенапряжения. Больше ого, - вернуться из той дальней командировки, откуда если и возвращаешься, то начисто разбитый выпотрошенный.

Утром к "телеглазу" нагрянула вся троица.

Сначала свезли каляску вниз на лифте, потом подняли в специально взятый с этой целью милицейский "газик".

Сам герой дня заметно волновался: на короткое время он снова оказывался " в спарке" с напарником - равным и необходимым...

Каждый из троих уделял ему внимание: даже смуглый симпатичный малый, которого он сначала принялся за кавказца, а потом разглядел - кавказского там ничего нет: оказалось, израильтянин.

Поехали сначала на Арбат, в Платную перевозку больных. Чернышев, в первую очередь, подумал о ней, услышая об "иномарке".

Но нет! Прокол!

В Институте скорой помощи имени Склифосовского - тоже неудача. Подались к метро "Темирязевская" к президентскому Оздоровительному Центру результат тот же.

По предложению Анастасии поставили "газик" на Садовом, в районе Триумфаальной площади. Стали ждать. Куда там...

Чернышеву пришла в голову удачная мысль:

– А не закатиться ли нам позавтракать. У меня, например, с утра ничего ничего во рту не было...

Подъехали к "Софии". Благо ресторан был в нескольких десятках метров. Вынесли инвалидную коляску, помогли "Телегазу" помогли ему вьехать внутрь.

На них оборачивались.

Никто, правда, ни слова не сказал, но все взгляды посетителей были прикованы к ним, к инвалидной коляске, которую они вкатили в зал. К столу.

На лицах читалось даже - скрытое, но вежливое осуждение, будто эти четверо сделали что - то не соответствующее правилам приличия.

Кроме израильтянина никто из четверки другого и не ожидал.

Не выставлять на общее обозрение инвалидов, больных и стариков стало нормой. Только сами странные посетители никакого внимания на это не обращали. Осторожно вытащили "телеглаза" из коляски и бережно усадили за стол.

С официантом беседовал Крончер: у них, у иностранцев, это лучше получалось. И долларов больше, и язык, соответственно, развязан.

Потом Алекс принялся рассказывать про то, как проходит реабилитация солдат и офицеров - инвалидов в Израиле...

Чернышев готов был его сожрать с потрохами: неужели он не видит, что человеку больно, когда ему напоминают о его ущербности?

Анастасия сидела молча, и вообще словно отсутствовала. " Что это с ней приключилось?
– подумал Виктор. Ему казалось прежде, что кроме своих коней, она в упор вокруг никого не видит.

А Алекс нес свое: армия, видите ли, не только платит пенсию, но и берет на себя оплату учебу в университете. По скидке предоставляет машины со специальным устройством, и парализованные могут перемещаться из коляски на автосиденье сами.

"Телеглаз" сначала слушал недоверчиво, а потом все более и более внимательно, даже стал расспрашивать.

Выходило - многие инвалиды занимаются спортом - плавают, играют на своих колясках в теннис, в баскетбол.

– У нас это тоже начинается...- кивнул "Телеглаз".

– Наши на международных Олимпиадах инвалидов всегда срывают кучу медалей. Страна ведь крохотная, а за полвека шесть войн...

– Ну что у вас там за войны...

– Не скажи. В семьдесят третьем по обе стороны Суэцкого канала билось больше танков, чем под Прохоровкой...

– Ну да?!

Из спиртного "Телеглаз" заказал себе только баварское пиво, и кажется, разочаровал этим Виктора...

Потом все повторилось в обратном порядке. Они усадили инвалида в коляску, погрузили в машину и вновь выехали на Триумфальную.

И тут им, наконец, улыбнулась удача. Мало того - дважды подряд.

Едва завидев первый "амбуланс", их попутчик оживился:

– Вот он... Как раз этой марки...

Их "газик" рванул следом. Чернышев хотел лучше рассмотреть машину. В это время появился и второй "амбуланс". Лиха беда - начало...