Она прошла внутрь.

Здесь было умеренно тепло, но без духоты - работал кондиционер. Небольшая очередь располагалась в мягких креслах. Никто не спешил, не комплексовал.

Авгурова взглянула на часы. Ее время было ограничено.

Она прошла вдоль столов. Оказалось, что операции со свободно конвертируемой валютой производятся в другой части офиса.

Там никого не было.

У плакатика "Валюта" симпатичная девица что-то считала на длинных бумажных лентах.

– Экскьюз ми...
– начала Авгурова.

Девица внимательно взглянула:

– Говорите по-русски?..- Она кивнула на визитную карточку над столом, которую Авгурова вначале не заметила.

Русскими буквами на карточке было написано:

" Рина Бурштейн".

– Да...
– Дальнейшая беседа шла на русском.
– Я хотела бы открыть у вас счет.

Авгурова подвинула себе стул.

– Вы - гражданка Израиля?

– Я - туристка из СССР.

Служащая банка не выказала удивления.

– Вы будете класть деньги?

– Нет, мне должны их наднях перевести.

– В какой валюте?

– В долларах.

– Ничего нет проще. Паспорт у вас с собой?

– Вот он. Еще вопрос... Как я смогу распоряжаться своим счетом из заграницы?

Она знала, но предпочла убедиться. Это они обговорили с мужем в Москве.

– Все зависит от вас. Можно по телефону...

Рина Бурштейн оказалась идеальной служащей банковской системы в капстране - безукоризненно вежлива, улыбчива, отстранена, бесстрастна.

– Правда, для этого я должна привыкнуть к вашему голосу.

– Я постараюсь вам несколько раз позвонить.

– О кэй. Вы еще долго пробудете в Израиле?

– Нет, на этой неделе я еду на Кипр. Я позвоню и оттуда.

– О кей!

Процесс заведения банковского счета не занял и пяти минут.

– Распишитесь, пожалуйста... Вот ксеророкопия вашего заграничного паспорта. Это карточка с номером вашего счета. Телефоны... Когда вы ждете деньгми?

– Они должны прийти быстро.

Все было не похоже на отечественную сберкассу. Ни заполнения бланков, ни "суммы прописью"; ни барьера - по одну сторону которого одни комфортно сидят, а по другие ждут, стоя, переминаясь с ноги на ногу...

– Ба-ай...

Простились дружески. Представительный секюьюрити у двери не пошевелился, когда Авгурова прошла мимо. Его интересовали только те, кто входил в банк.

"О кей!"

За дверью встретил все тот же восточный город. Откуда-то издалека донесся знакомый крик осла.

– И-а! И-а!
– надрывался длинноухий.

Крик был точно такой же, как если бы это происходило не в Иерусалиме, а где-нибудь в Узбекистане, в Джизаке.

Авгурова часто приезжала туда со своим первым мужем в резиденцию Шарафа Рашидова - благоустроенные коттеджи рядом с бассейном на берегу горной реки. Многие жители Джизака даже и не подозревали о существовании правительственной дачи....

– И-а! И-а!...

Белый иерусалимский камень спускался со стен, лежал под ногами, снова поднимался - уже по другую сторону улицы. В камне зарождались ступени. Они вели к домам. В конце появлялись двери - стеклянные, прикрытые верху другими - металлическими, в виде узорчатых решеток.

За камнем находились офисы, жилье.

Где-то в глубине камня возникали негромкие звуки.

Там звонили телефоны. Цокали каблучки. В палисадниках за узорчатыми решетками красовались длинные тяжелые листья агав, кактусы. Сбоку у дверей висели маленькие почтовые ящички, в которых могли усместиться разве что только стандартные почтовые карточки...

"Где же израильтянам оставляют газеты?"

Дело было сделано. Счет открыт. В израильском банке не имели обыкновения интересоваться происхождением валюты, приходившей на счет клиентов...

Отыскивать Мусорные ворота Авгуровой не пришлось.

Когда она снова вышла на площадь, впереди мелькнула порядком надоевшая знакомая фигура с обтянутым задом. Фрида, повидимому, все это время крутилась вокруг того места, где потеряла Авгурову.

– Я боялась, что с вами что-то случилось...

– По-моему, тут спокойно...

Остроносая Фрида уже достала ее:

"Почему, в конце концов, ее приставили ко мне? Неужели что-то случилось с Авгуровым?!"

СКУБИЛИН

Скубилин не знал, на ком сорвать зло.

То, что произошло на перроне во время прибытия делегатов, могло иметь самые серьезные последствия.

– Авгуров в Управлении?

– Полковник отъехал...

– Исчуркова ко мне! Быстро!

Через несколько минут он уже вытрясал душу из начальника Инспекции по личному составу. Исчурков - начальник Инспекции по личному составу нездоровый на вид, с вечно воспаленными глазами хитрец - по обыкновению делал вид, что дрожит, как осиновый лист. Генерал это любил.