Виновным Козлов считал Игумнова и Качана, задержавших угонщика здесь, на вокзале.

" Чао, бамбино! Мы еще встретимся!" - пообещал Козлов.

Встреча все еще не состоялась...

"Да хрен с ним, с Козловым!"

На перроне все еще не могли отделаться от избытка радостных чувств, слез,

Объятий. Это был звездный час делегатов. Целовались с незнакомыми, обме

нивались сувенирами. Пели. Все никак не могли расстаться.

Наконец их удалось угомонить.

Менты двигались по бокам и сзади цепью, оттесняя к автобусам.

И вот крытый перрон!

– Все!.. Обошлось, Цуканов!

– Обошлось...

Мероприятие на перроне закончилось. С машиной ГАИ, стреляющей снопами света, впереди колонны "Икарусы" двинулись к площади...

Подошла Надя со слушаками.

– Полный беспредел...

– Пошли к себе, пока сон не ушел...
– Цуканов уже торопил.
– Скоро опять на платформу...

– Я свободен?
– спросил Качан.

БОРИС КАЧАН

Борька появился в автоматической камере хранения в начале третьего.

Верка просияла. Внутри нее все вдруг заломило от ожидания.

До последней минуты она не была уверена, что Борька вырвется хотя бы на час и они смогут поехать к нему. Боялась, что-нибудь помешает. Задержет начальство или борькина жена вдруг не уйдет в ночную на смену...

Они собирались к нему. К самой Верке ехать было нельзя: она жила далеко на линии, в Барыбине, и, кроме того, дома были муж с ребенком.

Борька кивнул ей на выход.

– Да-да. Я сейчас...

Поддежурившая с Веркой механик Дина была в курсе. Верка делилась с ней неожиданно свалившимся на нее богатством.

– Я скоро...
– Она сунула ей в руку ключ от автокамер, бросилась к вешалке.

" Значит порядок..."

Качан уже шел к выходу.

Было полно милиции, но никто из своих ему не встретился.

Проскочив почти бегом транзитные залы, он выскочил на площадь и чуть задержался, ожидая Верку.

На площади шел влажный снег. На стоянке, впереди, толпа ночных пассажиров охотилась на свободные такси. Однако таксисты- водилы, находившиеся поблизости в своих машинах, не спешили на стоянку.

У одних оказывался перерыв, у других - конец работы. И те, и другие поджидали пассажиров по-выгоднее и не куда-нибудь в глухомань. Особенно ценились аэропорты - Домодедово, Шереметьево...

Для Качана, оперативного уполномоченного, мента, амбиции водителей не были проблемой. Знакомый мужик из диспетчерской службы сразу все понял, жезлом показал выбранному им водителю подать машину к тротуару.

Качан оглянулся.

Верка уже выбегала из подъезда.

Она не успела одеть пальто в рукава - только накинула сверху и защипнула полы где-то чуть повыше полных коленок. Черные волосы ее, припорошенные снегом, разметались. Кофточка на груди была расстегнута - рук не хватало, чтобы все удержать, застегнуть.

" Интересно получается..." - открывая перед ней дверцу подумал Качан.

Собственная его семейная жизнь за последние полтора года явно сделала резкий зигзаг.

" Сначала тебе изменяет жена и ты готов удавиться от горя. Но вот у тебя самого появляется женщина, и до жены тебе нет дела. Хоть она ложись под каждого встречного!"

– Духовской переулок...
– Качан назвал водителю адрес. Ехать было недалеко.
– Мы недолго. Чуть подождешь нас и сразу назад. На ту же стоянку.

Таксист - молодой парень - покосился в зеркальце на раскрасневшуюся Верку, ничего не сказал.

– Все нормально, - Качан достал сигарету.

Он снова вспомнил, как это тогда случилось с его родной женой. Она работала на контейнерной площадке на Москве-Товарной. Один из коллег-весовщиков, работавших с ней в ночную смену, случайно застал ее в пустом контейнере с молодым стропольщиком.

На контейнерной об этом все как-то сразу узнали, хотя весовщик никому ни слова не сказал. Качану позвонили об этом сразу...

Он пришел на работу сам не свой.

Он и раньше подозревал, что с женой не все ладно.

Пережить это все одному было невыносимо, Качан дождался, когда Игумнов останется один, но Игумнов не дал ему раскрыть рта.

– Все! Молчи!
– Он сразу обо всем догадался,

– Почему?! Ты мне как старший брат!

– Ни слова. Вы помиритесь, а я одним своим видом буду всегда тебе обо всем напоминать! Иди! Где Цуканов?! Позови Цуканова!