Шрифт:
Гнофор вздохнул.
— Что ж, прощайте, храбрый эрат. А над нашим предложением все же подумайте — иного выхода у Вас нет. И не может быть.
Лоэр не ответил. Он все еще смотрел на улетающую лодку — она уже превратилась в точку и через минуту должна была скрыться за лесом.
4. ВСТРЕЧИ В ПУТИ
Дорога пролегла между невысокими холмами. Они сплошь поросли пожелтевшей травой, из которой непрерывно, то чуть затихая, то вновь усиливаясь, доносился шелестящий стрекот кузнечиков, тоскливое попискивание каких-то зверюшек. Земля потрескалась, дышала жаром, и небо было безоблачное и белесо-синие.
Лоэр уже не один час вышагивал рядом с Церотом, погруженный в мысли. Квин сидел верхом, дремал под глухой монотонный стук копыт и часто вздрагивал всем телом, пугая коня. Однажды он предложил Лоэру немного отдохнуть в седле. Тот отказался.
— Вы, как Синий Пустынник, такой же сильный и выносливый, — сказал Квин позевывая.
Лоэр удивленно взглянул на него:
— Ты слышал о Синем Пустыннике?
— Немного, добрый эрат. Здесь ходят слухи, будто у Вас на родине объявился потомок создателя Ремольта. Люди его вроде бы любят. А кто он такой, толком никто не знает. Он не уловим, коварен и мстителен. Говорят, он долгие годы скитался по миру, а после его смерти не попал в страну мрака и вынужден теперь пожирать живых, пить их горячую кровь и наводить на всех ужас. Скорее всего он дух, эрат, потому что его не раз одновременно видели в разных концах страны.
— Любопытно… Ты о Гармане осведомлен лучше меня, малыш.
— Что Вы, я совсем ничего не знаю о Стране. Я даже не знаю, почему у Вас мужчин называют эратами, а женщин — эринами. Эрусте и Ригии прошу: господин — и все.
— Эти слова, как приветливое и гордое обращение, появились после объединения племен острова, когда все стали равными. Ведь «эрат» означает «представитель новой жизни, новой эры». «Ина» — женщина, «сина» — юная, молодая. Тоже все просто, как видишь.
— Но ведь сейчас…
— Мы не знаем, что сейчас. — Лоэр нахмурился. — В этом еще предстоит разобраться. Увидим.
Вдоль дороги протянулись широкие поля, на которых работали полуобнаженные рабы, ветхие крестьянские хижины, богатые усадьбы землевладельцев, криво поставленные каменные столбы, разделявшие поля одно от другого. И вдруг — одинокая заброшенная могила на невысоком холме. Лоэр снял шляпу и направился к косогору. Квин безучастно смотрел, как гарман неторопливо, чуть согнувшись, взбирался к могиле, постоял немного, сосредоточенно всматриваясь во что-то, вдруг опустился на колени и склонил голову. Мальчик спрыгнул с коня. Отведя его с дороги, поднялся на холм и с удивлением прочитал высеченные на камне слова: АРИС ЮРКОН
Неблагодарные! Я верю в ваше прозрение!
Лоэр задумчиво гладил рукой шершавую плиту там, где были буквы, затем плащом осторожно оттер пыль и пошел собирать луговые цветы. Он положил их на камень, который сразу преобразился от обилия красных и белых лепестков.
— Это был достойнейший примэрат, — тихо сказал Лоэр. — Он умер от тоски по родине, которую беззаветно любил и которую ему уже никогда не суждено было увидеть…
Внезапно Лоэр услышал глухой гул и замолчал, глядя на дорогу. Там шла большая колонна людей под конвоем светоносцев. Доносились глухие окрики стражников, плач детей и стоны женщин. Несчастные были измучены долгой дорогой, изнурены безжалостной жарой. Лоэр сразу понял, что это изгнанники Страны, насильно вывезенные в чужие края, и у него сжалось сердце…
— Чья это могила? — спросил один из светоносцев, проходя мимо.
Лоэр громко, чтобы слышали все, сказал:
— Здесь похоронен Арис Юркон! — пронеслось по нестройным рядам.
Колонна на какое-то мгновение замерла. Внезапно общий вопль от чаяния и скорби вырвался из сбившейся в кучу толпы, люди бросились к могиле и упали на колени. Мужчины в разорванных рубахах глухо бормотали что-то, женщины тоскливо выли, протягивая на руках младенцев; те, почувствовав общее смятение, скулили, прижимаясь к матерям.
— Прости нас неразумных, Юркон! — кричали люди; размазывая пот и слезы на запыленных щеках.
— Вернись из страны мрака, Юркон!
— Посмотри, что с нами сделали!
— Помоги нам!
— А ну, на дорогу, предатели! — кричали светоносцы, размахивая копьями. — Назад! На дорогу!
Один из них занес копью над молодым изгнанником, но Лоэр в два прыжка оказался рядом и встал между ними.
— Они же безоружные! — ели сдерживая себя, сказал он.
Его окружили стражники. Вперед вышел младший командир в красном плаще с черной каймой и внимательно оглядел Лоэра о головы до изодранных сандалий.
— Кто такой?
— Гарман. И мне стыдно за соплеменников, которые поднимают оружие на беззащитных!
— Я Вас вместе с этими бродягами отправлю за церотскую границу!.. Впрочем, позвольте… Да, да, конечно, Рит Лоэр! — Начальник стражи стал в замешательстве отряхивать плащ. — Значит, живы… Рад. Однако для Гарманы Вы умерли.
— Но Гармана не умерла для меня!
Начальник почему-то по-прежнему чувствовал себя неуютно.
— Я с трудом узнал Вас, эрат: Вы сильно возмужали… — Он сорвал пожелтевший стебель и стал покусывать его ровными белыми зубами. — Откровенно говоря, я бы на вашем месте не возвращался на Гарману, по крайней мере сейчас. То, что я советую, вовсе не говорит о моем к вам расположении — для этого мы слишком мало знаем друг друга. Просто мне не по душе многое из того, что творится в Стране.