– Когда-нибудь, - уклончиво ответила захваченная врасплох Нисса. Обещаю.

– На Рождество в Хэмптон-Корте, - настаивала Кэт.

– Нет, только не на Рождество, - покачала головой Нисса.
– Рождество мы всегда празднуем в Риверс-Эдже. Только в прошлом году я пропустила и его, и свой день рождения, поскольку пребывала на королевской службе. Не на Рождество, Кэт.

– Ну тогда на Двенадцатую ночь, - приказала будущая королева.

– Я поговорю с Варианом, - пообещала Нисса. "А я поговорю с Генри", подумала Кэт. Нисса отправилась на прощальную аудиенцию у короля. Она низко склонилась перед монархом.

– Я не видел тебя несколько недель, моя дикая роза, - сказал Генрих Тюдор. Счастливая любовь к Кэт заставила его вернуть Ниссе свое благоволение.
– А ты расцвела, - заметил он.
– Значит, твой брак с графом Марчем не из несчастных. А что думает по этому поводу твоя мать?

– Она еще не знает, ваше величество, - призналась Нисса.
– Мы предпочитаем сообщить ей эту новость лицом к лицу. Так, по-моему, лучше.

– Что ж, вы мудро рассудили, мадам, - улыбнулся король.
– Нисса де Винтер, у меня есть для вас свадебный подарок.
– Король снял с себя красивую золотую цепь, украшенную алмазами, и надел ее Ниссе.
– Вы можете вернуться во дворец, когда пожелаете, мадам, - сказал он.
– Вы очень хорошо исполняли свой долг, мадам, и вообще вы похожи на свою преданную и правдивую мать.

– Ваше величество!
– воскликнула ошеломленная Нисса. Ее рука дотронулась до тяжелых звеньев цепи, затем Нисса взглянула прямо в глаза короля.
– Благодарю вас, мой добрый господин! Я буду хранить этот дар всю мою жизнь!

Король пришел в восторг от ее безыскусной чистосердечности.

– Ступайте, мадам, ведь вам предстоит долгий путь. Может быть, в будущем году мы навестим вас, но этим летом нам предстоят другие дела, верно, Уилл?
– Король повернулся к шуту, и тот закивал.
– Передай своим славным родителям, что я шлю им свои поздравления и благодарность за услуги, которые их дочь оказала короне.
– Генрих протянул руку, и Нисса поцеловала ее.

Затем, присев в прощальном реверансе, она произнесла:

– Да благословит Господь ваше величество во всех ваших начинаниях, - и удалилась.

Да, король умел быть добрым, но Нисса уже знала, каким злобным деспотом, сметающим все на своем пути, бывал он порой. Теперь, когда она познала радости любви, мысль о Генрихе Тюдоре в качестве любовника заставляла ее содрогаться от ужаса. Нисса ни в коей мере не завидовала Кэт Говард.

Когда дверь за ней закрылась, Уилл Саммерс сказал королю:

– Когда-то я упрекал тебя за то, что ты отпустил ее мать, Гэл, но ты ничего не хотел слушать - тебе нужна была Говард. Боюсь, не повторяешь ли ты вновь ту же ошибку?
– Умные карие глаза шута вопросительно уставились на короля.

– На сей раз все сложится по-другому, - уверенно ответил Генрих Тюдор.
– Моя Кэтрин - роза без шипов, Уилл. Я верю, что буду счастлив. Она подарит мне сыновей и скрасит мою старость.

Уилл Саммерс задумчиво покачал седеющей головой. Королю уже под пятьдесят. Почти полвека топчет он эту землю, а до сих пор остается романтичным мечтателем. Уилл любил своего господина, ему было больно видеть короля страдающим и несчастным. Как долго Кэтрин Говард станет дарить бедному Гэлу счастье, пока кто-нибудь или что-нибудь не испортит идиллию? Здесь, во дворце, счастье поселяется не надолго. Уилл выглянул в окно, выходящее во двор, и увидел, как путешественники выезжают за ворота Гринвичского дворца.

Юного Оуэна Фицхага и его кузена Кингсли отослали домой еще в начале весны, так что теперь Нисса и Вариан путешествовали в компании графа и графини Марвуд и молодого виконта Уиндхема. На случай, если дамы во время пути вдруг захотят прилечь, наготове была карета, но пока что и Нисса, и Блисс предпочли ехать верхом. Второй экипаж предназначался для слуг, в нем разместились Тилли и Мэйбл, поскольку Тоби и лакей лорда Фицхага также ехали верхом. Кроме того, пришлось взять несколько багажных карет. Разумеется, путешественников и их имущество охраняли вооруженные стражники.

Лето было в разгаре, но хотя стояла уже середина июля, до сих пор, начиная с конца мая', не выпало ни одного дождя. Дороги высохли, пыль стояла столбом. Путешественники медленно продвигались к западу от Гринвича. На графа Марча произвело большое впечатление, как умело его новый родственник приготовил их поездку. На всем пути их ожидали свежие лошади, они останавливались в лучших гостиницах, где для них уже готовили помещения.

Марвуд-Холл и Риверс-Эдж располагались сравнительно недалеко, милях в пяти друг от друга. Блисс и ее супруг, однако, не собирались ехать прямо к себе, а вначале собирались посетить Риверс-Эдж. При мысли о предстоящем объяснении с родителями Ниссы Вариан начинал волноваться едва ли не впервые в жизни. Миновало несколько дней приятного путешествия, и вот однажды утром Нисса увидела знакомые места.

– Мы подъезжаем!
– восторженно закричала она.
– Посмотрите! Наша добрая древняя Уай! Ой, взгляните! Уже зацветают астры!
– Ее лицо светилось от восторга.

Только сейчас Нисса по-настоящему осознала, как сильно она соскучилась по дому.

Они свернули с большого лондонского тракта на дорогу, ведущую прямиком в Риверс-Эдж. Она называлась Ривер-Роуд, поскольку проходила вдоль реки Уай.

Нисса пришпорила лошадь и поскакала впереди всех.

– Вот переправа возле церкви святого Михаила, Вариан, - оживленно объясняла она мужу.
– Румфорд! Румфорд! Это я, Нисса Уиндхем, возвращаюсь домой из королевского дворца!